Глэкен пошел против часовой стрелки к Расалому, ожидая, что он начнет отступать.

Но вместо этого тот заговорил на давно забытом языке.

– Ну что ж, варвар, вот мы и опять с тобой встретились, а?

Глэкен не отвечал. Он накапливал злость, стараясь почувствовать то, что должна была испытывать Магда, находясь в лапах этого чудовища. Ему нужна была неистовая ярость, чтобы нанести свой последний удар. Он не мог сейчас позволить себе ни думать, ни сомневаться, ни прислушиваться к голосу интуиции. Он и так проявил слабость пять столетий назад, когда заточил Расалома в этом замке вместо того, чтобы убить его. Теперь он такой оплошности не допустит. На сей раз вопрос будет решен окончательно.

– Послушай, Глэкен, – начал вдруг Расалом тихим заговорщическим тоном, – не пришла ли пора прекратить нашу войну?

– Да! – ответил Глэкен сквозь стиснутые зубы. Он посмотрел вниз на мост и увидел там крохотную фигурку Магды, склонившейся над умирающим отцом. Старая ненависть с новой силой вспыхнула в нем, и ноги сами понесли его навстречу врагу. Двумя руками он высоко занес меч, чтобы решительным ударом отсечь ему голову.

– Перемирие! – вскрикнул Расалом и, пригнувшись отступил, изменив, наконец, свою гордую позу на позу поверженного.

– Никакого перемирия!

– Полмира! Я предлагаю тебе полмира, Глэкен! Мы разделим его пополам, и на своей половине ты соберешь всех, кто тебе нужен. А на остальной части буду царствовать я.

Глэкен остановился, но затем снова поднял клинок.

– Нет! На этот раз – никаких полумер!

Тогда Расалом решил перехитрить Глэкена, нажимая на его единственное слабое место – страх:

– Тогда убей меня и подпиши этим свой собственный приговор!

– А где он написан? – Несмотря на всю прежнюю решимость, в душу Глэкена опять начало закрадываться сомнение.

– Его не нужно нигде записывать. Это и так ясно! Ты продолжаешь жить только для того, чтобы сражаться со мной! Уничтожь меня – и ты сразу же уничтожишь причину своего собственного существования. Убей меня – и ты убьешь сам себя.

Да, это действительно было так очевидно!.. Глэкен боялся этого момента с той самой минуты в Тавире, когда понял, что Расалом вырвался на свободу из своего заточения. И все же, всякий раз вспоминая об этом, он надеялся, что убийство Расалома, в конечном счете, не станет его самоубийством.

Но надежда была очень слабой. И Глэкен прекрасно понимал это. Итак, перед ним два пути: или нанести удар и закончить эту вечную войну, или начать думать о перемирии.

А почему бы и нет? Полмира – все же лучше, чем смерть. По крайней мере он останется в живых... И рядом с ним будет Магда.