Внутри в помещении были короткими рядами расставлены складные стулья, лицом к противоположной стене зала с низким потолком. Большинство мест было занято, и несколько человек еще пробирались по рядам в поисках свободного. Каждый держал в руках сигарету, или небьющуюся пластиковую чашку с кофе, или и то, и другое. Воздух был уже весь в дыму, под голыми флуоресцентными лампами белые облака желтели, клубились, поднимались к потолку. Эв сидел в конце последнего ряда. Один.

Лизл отпрянула назад в полумрак коридора и стала наблюдать.

Перед собравшимися стоял лысоватый мужчина. В руках у него тоже была чашка кофе и сигарета. Он говорил что-то, но слов нельзя было разобрать. Лизл перебежала через коридор, чтобы послушать его. Спряталась за ближайшей открытой створкой двери и навострила уши. В щель между стеной и дверью ей был хорошо виден Эв.

— ...Здесь те же лица, что и всегда. Наши «постоянные члены». Однако некоторых мы давненько не слушали. Все мы знаем, зачем вы сюда приходите, но, по-моему, кое-кто из ветеранов излишне скромничает, полагая, что нам о них все известно. Но нам известно не все. Так как же? Может быть, кто-то из членов-основателей выйдет и поведает нам о своих достижениях и успехах?

Он подождал — никто не шевельнулся, — и наконец ткнул пальцем в последний ряд.

— Эверетт! Может быть, вы? Мы вас давно не слышали. Ну, как?

Эв медленно встал. Он явно чувствовал себя неловко. Он дважды прокашлялся, прежде чем заговорить.

— Меня зовут Эверетт, — сказал он. — Я — алкоголик.

Сложив ладони, словно в молитве, Лизл приникла лицом к полоске света и стала слушать.

Сначала Эв нервничал. Он давно этого не делал, но надо пройти через некое испытание. Пора.

Нервы слегка успокоились, и он заговорил. Он помнил свою историю назубок, как таблицу умножения. Ему приходилось рассказывать ее довольно часто.

— Для меня все началось, как, наверно, для большинства из вас, когда я был подростком. Я не сразу стал пьяницей. Это потребовало времени и долгого опыта. Но угрожающие симптомы проявились уже тогда, в самом начале. Все друзья мои выпивали от случая к случаю, когда удавалось стащить у родителей спиртное или уговорить какого-нибудь незнакомца поставить нам банку пива, но я всегда чувствовал себя самым счастливым, когда мы доставали выпивку, и самым несчастным, когда терпели неудачу.

И, начав пить, я не мог остановиться. Тогда я не понимал этого, но сегодня, оглядываясь назад, вижу, что даже мальчишкой не знал, как остановиться. Не знал же я этого в то время лишь по одной причине — запасы спиртного у нас всегда были невелики. Позаимствованные напитки заканчивались прежде, чем я успевал перепиться до тошноты.