– Благодарю, Моки. А это мой хороший друг, Ба Тху Нгуен.

Теперь настала очередь Моки морщиться, когда вьетнамец пожимал ему руку.

– Вы как раз вовремя, – сказал Моки, – мы собирались отправиться на церемонию.

– Может быть, нам лучше остаться дома? – спросила Калабати. – Тем более что к нам пришли.

– Чепуха! Они пусть идут с нами. Я просто требую этого.

– Уж не собираетесь ли вы выйти наружу? – поинтересовался Джек.

– Конечно. Мы должны подняться в горы, туда, где горят огни. Ночные твари не помешают нам. Тем более что они избегают высокогорных районов. Вы удостоены чести наблюдать церемонию ножа.

Моки уже рассказал ей о церемонии, которую придумал вместе с ниихаусцами. Она должна была стать повторением кровавой драмы, происшедшей накануне. У Калабати не было ни малейшего желания участвовать в этой церемонии, и приход Джека явился хорошим поводом, чтобы остаться.

– Моки, – сказала Калабати, – почему бы тебе не сходить одному? Наши гости замерзли и промокли.

– Да, – поддержал ее Джек, – а как быть с дождем? Мы немного...

– Ерунда! Возродившийся к жизни огонь Халеакалы высушит вашу одежду и вернет вам силы.

– Отправляйся один, Моки, – сказала Калабати, – без нас Церемония вполне может состояться, а вот без тебя ничего не получится.

В глазах Моки легко можно было прочесть: «Оставить тебя здесь, с твоим бывшим любовником? Ты за дурака меня считаешь?» Он обернулся к Джеку:

– Если вы не пойдете, я это сочту оскорблением.

– Гостям не пристало оскорблять хозяина, – сказал огромный вьетнамец.

Калабати заметила, как Джек и Ба быстро переглянулись между собой, потом Джек повернулся к Моки:

– Мы не можем отказаться от такой чести. Ведите нас.

Калабати тряслась в «исуцу-трупер», который вел Моки к освещенной пламенем вершине Халеакалы.

– А что это за церемония? – спросил Джек, сидевший позади Калабати.

– Скоро сами увидите, – ответил Моки.