Тут заднее стекло еще глубже вдавилось внутрь под натиском, и он понял, что у него не осталось выбора. Уж лучше свалиться с моста, чем оставаться здесь и ждать, пока стекло не выдержит, и их просто съедят живьем.

Набрав в легкие воздуха, Билл отпустил сцепление, и машина тронулась с места. Он обнаружил, что через боковое стекло с его стороны, если смотреть вниз, можно время от времени видеть край моста. И он стал ориентироваться на этой край.

Когда они подъезжали к замку, шум, сначала слабый, невнятный усилился. Теперь уже можно было различить голоса – эти голоса их подбадривали. Да, подбадривали. И этот звук, проникавший сквозь стекла вездехода, растрогал Билла, согрел ему душу. Теперь он уже двигался на этот звук, словно на радиомаяк, прибавив скорость.

И вдруг – словно они миновали облако, из которого лил дождь, – жуки исчезли. Куда-то пропали – все до единого. И в вездеходе наступила тишина. Если не считать доносившихся голосов. Жуков вокруг машины сменили ликующие люди. Женщины и мужчины, не очень молодые и пожилые, с простыми деревенскими лицами, в грубой одежде, рукавицах из овчины, вязаных шапках. Они распахнули дверцу вездехода и помогли им выйти, пожимая руки и хлопая по спине. Улыбаясь в ответ, отвечая на рукопожатия, Билл обернулся и посмотрел на мост. Жуки плотной массой повисли в воздухе над аркой ворот, но ни один не залетел внутрь.

Он снова повернулся к людям, заметил, что среди них есть дети, увидел бродивших вокруг ягнят. Потом посмотрел вверх – там, на стенах из каменных плит, виднелись кресты. Сотни крестов. Тысячи крестов.

Что же это за место? И почему у Билла такое чувство, словно после долгих странствий он вернулся домой?

* * *

С наступлением дня жуки скрылись в темноте, в которой обитали, и крестьяне покинули замок. Взяв с собой детей и домашних животных, они перешли через мост, возвращаясь к тому, что осталось от прежнего, настоящего мира, в котором они жили, оставив Билла и Ника с их машиной у пепелища ночного костра.

Билл понимал, что им с Ником нужно спуститься в ущелье на поиски разрозненных осколков меча, но у него не хватало сил отсюда уйти. Только не сейчас. Замок завладел его сознанием, не отпускал, словно окружил своими стенами.

Он знал, что дело в крестах. Удивительно – тридцать лет он был проповедником, но ни разу не видел сразу столько крестов. Не унылые, навевающие тоску латинские кресты похожие на крылья ветряной мельницы, а необычные – широкие, с медным основанием и никелевой поперечиной, расположенной высоко, почти у конца основания. Что-то похожее на крест, который назывался еще крестом святого Антония.