На нее же наседала толпа психов. Она закричала и безжалостно замахнулась пилой, яростно освобождая себе путь к нему — в отчаянии, что может потерять его снова. Теперь, когда понятно, что входная дверь открыта, Альберт и вцепившийся в него маньяк двинутся туда.

Наконец психи отпрянули от нее, и она смогла оторваться от стены, к которой прижималась; оттолкнув плечом еще одного, загораживавшего ей путь, она ринулась к двери: Альберт и маньяк вот-вот должны были выйти, и она надеялась лишь на то, что мозг у безумца слишком поражен, чтобы тот догадался повернуть ключ с той стороны.

Но они не прошли. Они все еще стояли в проеме.

А по другую сторону двери стояла Васкес. С нею были двое мужчин, которых Виктория узнала: они тоже были в Палате Общин. Лук был поднят, она целилась в Альберта и психопата, который нервно перевел взгляд с Васкес на королеву.

— Ваше Величество? — сказала Васкес.

— Цель открылась? — спросила Виктория.

Маньяк юркнул за спину Альберта.

— Заслон, — ответила Васкес.

Секунду стояла тишина.

— Стреляй, — велела королева.

Она стукнула катаной в пол, психопат в испуге отпрянул, и тут же в глаз ему вонзилась стрела; он упал, выпуская принца — тот вырвался и попал в объятия Виктории.

Спустя несколько минут она закрыла дверь в психиатрическое отделение для преступников, глянув напоследок в дальний конец, где никакого портала уже не было. Потом они покинули больницу Бетлем, миновав дам из женской религиозной ассоциации Бетнал Грин Баптист, собравшихся ехать обратно: те испуганно вытаращили глаза, когда мимо них прошествовала к карете странная процессия. Она выглядела действительно колоритно: экзотического вида лучница и великосветский господин, заигрывавший — явно безуспешно — с ней; за ними поспешал хромой слуга; но особенно завораживала пара, шествовавшая впереди: благородного вида джентльмен, имевший заметное сходство с принцем Альбертом, и невысокая женщина, с ног до головы забрызганная грязью, которую — если бы не тот факт, что одежда у нее залита кровью, и если бы не сиявшая на лице улыбка и большой-большой меч, — вполне можно было бы принять за Викторию, королеву Англии.

XLVIII

XLVIII

Позже в то же утро,

Букингемский дворец

Во дворе Букингемского дворца, куда выходили конюшни, несмотря на раннее утро, вовсю кипела жизнь. Над землей висел туман, и у лакеев при дыхании шел пар изо рта: слуги переносили сундуки в «кларенс» — специально отобранную карету без королевских крестов и прочих опознавательных знаков; они поднимали их на крышу экипажа и крепко привязывали веревками. Выполнив эту работу, лакеи собрались в сторонке. Они явно пребывали в смущении, если не сказать — в смятении; они не знали, как им воспринимать это небывалое событие, и задавались вопросом, не дать ли им знать, на всякий случай, об этом кому-либо из придворных дам или лорду-стюарду. Принц сам, лично, разбудил каждого из них, попросив помощи: потому что, как он сказал, королева отбывает с ним и детьми — они уезжают одни.