— Видите, мой друг, — с тихим смехом сказал он, — божества стихий тоже не хотят, чтобы вы уходили. Придется вам довольствоваться нашим скромным гостеприимством — по крайней мере, на эту ночь.

Он остановил на мне взгляд своих горящих красных глаз, и я вновь почувствовал, как меня покидают силы. Голос графа понизился до шепота, звучавшего откуда-то издалека.

— Следуйте за мной, я покажу вам вашу комнату. Сегодня вы мой гость.

Он взял со стола свечу, и я, словно загипнотизированный, пошел за ним вверх по винтовой лестнице и по пустынному коридору. Вскоре мы оказались в уютной на вид комнате, где стояла старинная кровать под балдахином.

— Спокойной ночи, — недобро усмехнувшись, сказал граф. — Завтра ночью у вас будет другая компания.

Тяжелая дверь захлопнулась, и я услышал, как лязгнул запор. Собрав последние силы, я бросился к двери и попытался ее открыть. Она была заперта — я стал пленником. Сквозь замочную скважину послышался ласковый голос графа:

— Да, завтра у вас будет другая компания. Хозяева Кальденштайна с удовольствием примут вас в доме своих предков.

Раздался насмешливый хохот, а я без чувств повалился на пол.

IV

IV

Должно быть, я все-таки пришел в себя и дотащился до кроватки, поскольку утром, очнувшись, я увидел солнечный свет, струившийся в комнату сквозь решетку на окне. Я взглянул на часы. Было половина четвертого — значит, я проспал большую часть дня.

Все еще чувствуя себя разбитым, я добрел до окна. Внизу виднелись острые вершины скал и ни одного домика. Со стоном я вернулся к кровати и попытался прочесть молитву. Затем молча смотрел, как солнечные блики на полу становятся все бледнее, пока они не исчезли совсем. Комната погрузилась в сумрак, лишь слабо белело окно.

С наступлением темноты я и вовсе пал духом, лежал на постели и обливался холодным липким потом. Но вот в коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и появился граф со свечой в руке.

— Простите, что поступил с вами таким неподобающим образом, — сказал он, — однако в силу обстоятельств я вынужден проводить дневные часы в другом месте. Зато теперь я предложу вам кое-какое развлечение.

Я попытался встать, но ноги меня не слушались. Злобно рассмеявшись, граф взял меня за руку и одним рывком, как ребенка, поставил на ноги. Затем повел по коридору и лестнице и ввел в главный зал.

На столе горели только три свечи, и, когда граф швырнул меня на стул, я почти ничего не видел. Скоро глаза привыкли к темноте, и я разглядел, что за столом сидят еще двое. На их лицах играли слабые отблески огня; взглянув на них, я чуть не завизжал от страха. На меня смотрели призрачные лица живых мертвецов, насаженные злобой, со сверкающими адским пламенем глазами — и такой же свет полыхал в глазах графа.