Итак, этот инцидент ставит меня в весьма неловкое положение. С одной стороны, очень не хочется бросать серию экспериментов, зашедшую уже так далеко, и с перспективой получения столь блестящих результатов. С другой, если эта несчастная старая дева воспылала ко мне страстью… Но вероятно, я просто допустил ужасную ошибку. Она, с ее возрастом и уродством! Это невозможно. И ведь она знает об Агате. Она понимает, каковы мои обстоятельства. Может быть, она просто улыбнулась, довольная успехом, когда я в затуманенном состоянии схватил ее за руку. Очевидно, мой мозг, еще не свободный от месмерического воздействия, придал этому наблюдению смысл и с животной быстротой откликнулся на него. Жаль, что мне не удается убедить себя в этой версии событий. Наверное, в целом мудрее всего было бы отложить эксперименты до возвращения Уилсона. Потому я написал записку мисс Пенклоуза, никак не упоминая о вчерашнем вечере, но ссылаясь на неотложную работу, которая заставляет меня прервать сеансы на несколько дней. Она ответила достаточно формально: если я все-таки изменю свои планы, то найду ее дома в обычный час.

10 вечера. Ох, я не человек, а тряпичная кукла! За последнее время я узнал лучше самого себя, и чем больше узнаю, тем ниже падаю в собственной оценке. Конечно, я не всегда был так слаб. Скажи мне кто-нибудь в четыре часа, что я нынче вечером пойду к мисс Пенклоуза, мне бы только стало смешно, и все же в восемь я был уже у дверей Уилсона, как обычно. Сам не знаю, как это получилось. Сила привычки, должно быть. Вероятно, существует тяга к месмеризму, наподобие тяги к опиуму, и я стал ее жертвой. Знаю только, что, работая в своем кабинете, испытывал нарастающее беспокойство, ерзал, нервничал. Я не мог сконцентрировать внимание на рукописи. И наконец, едва понимая, что делаю, схватил шляпу и поспешил на встречу в обычный срок.

Вечер вышел интересный. Миссис Уилсон была почти все время с нами, и это избавило нас (или меня одного?) от неизбежной неловкости. Мисс Пенклоуза вела себя как обычно и не выразила удивления по поводу того, что я пришел вопреки своей записке. Она никак не выказывала впечатления, которое мог произвести на нее вчерашний инцидент, и я решил, что и в самом деле все выдумал.

6 апреля (вечер). Нет, нет, нет, ничего я не выдумал. Я больше не пытаюсь скрыть от самого себя, что старая дева в меня влюбилась. Это чудовищно, однако это правда. Сегодня я снова, выйдя из месмерического транса, обнаружил свою руку в ее ладони и испытал то отвратительное чувство, которое побуждает меня презреть честь, карьеру, вообще все ради существа, лишенного и капли обаяния. Находясь вдали от ее влияния, я это вижу отчетливо, но, когда я рядом с нею, реальность забывается. Она возбуждает что-то во мне, что-то недоброе, о чем я предпочел бы не думать. Она парализует все высокое, стимулируя худшее. Решительно, мне следует больше не общаться с нею.