– Я знаю, что это так – и разве я говорил другое? Уйди от меня, Молли.
Она отходит в горе и печали. Санни Бротиган протягивает Майку платок.
– Можете отпустить, – говорит Майк. – Я никуда не денусь.
Они его отпускают, хотя и настороженно. Робби с помоста глядит с явным удовольствием. «Пусть ситуация очень плохая, – говорит его лицо, – но если святошу констебля смазали по морде, это уже что-то».
Молли отступает от Майка, который на нее не смотрит. Лицо ее дергается и дрожит. Она, плача, уходит в конец зала. Люди по дороге похлопывают ее по рукам, шепчут утешения и ободрения «Ничего, все образуется», «Он потом опомнится», «Ты поступила правильно»… В конце зала ее обнимают Мелинда, Джилл и Линда Сент-Пьер.
Хэтч подсаживается к Майку, не зная, куда деваться от стыда.
– Майк, я…
– Заткнись, – отвечает Майк, не глядя. – Заткнись и отвали.
– Когда у тебя будет время подумать, ты поймешь, – говорит ему Хэтч. – До тебя дойдет. Это единственное, что мы можем сделать. А что еще? Умереть за принцип? Всем нам? В том числе тем, кто слишком молод, чтобы понять, за что умирают? Подумай об этом.
Майк наконец поднимает глаза:
– А если кончится тем, что Линож возьмет Пиппу? Долгое молчание. Хэтч думает. Потом глядит Майку прямо в глаза:
– Я скажу себе, что она умерла в младенчестве. Непредвиденная смерть новорожденного, когда никто ничего не может сделать. И я в это поверю. Мы с Мелли поверим оба.
Робби снова стучит по помосту молотком.
– Внимание, внимание! Вопрос ставится на голосование. Отдадим мы или нет мистеру Линожу то, что он просит, учитывая его обещание оставить нас в покое? Что скажет Литтл-Толл-Айленд? Кто «за», голосуют обычным поднятием рук.
Момент совершенно бездыханной тишины. Потом в конце зала поднимает руку Энди Робишо.
– Я – отец Гарри, и я голосую «за».
– Я – его мать, и я тоже «за», – говорит Джилл Робишо.
– Мы с Кларой голосуем «за», – поднимает руку Генри.
Поднимает руку Линда Сент-Пьер. За ней Сандра Билз, и Робби на помосте тоже поднимает руку.
– У нас нет выбора, – поднимает руку Мелинда.