Китти знала эту бухту и подвела их прямо к раскрашенным остаткам волнолома, выключила мотор, позволив лодке плыть по инерции к основанию пирса. Майкл включил свет и увидел прямо перед ними облепленный ракушками причал. Сгнивший нос давно затонувшей лодки торчал из воды, как странное рыло.

Из рулевой рубки вышла Китти. Она прокричала что-то, что звучало примерно как: «Копахэу тинг! Тимешо!», показала рукой на причал, и Майкл спрыгнул с лодки на площадку из скрипевших прогнивших досок. Чесна бросила ему канат, которым он привязал лодку к свае. Второй канат, брошенный Китти, завершил это дело. Они прибыли.

Чесна, Майкл и Лазарев проверили свои автоматы и повесили их на плечо. Их запасы — порции сырой воды, сушеного мяса, бруски шоколада, обоймы патронов и связки гранат по четыре — были в рюкзаках. Майкл, в свой предыдущий осмотр их запасов, заметил также нечто, завернутое в маленький пакетик из вощеной бумаги: капсулы цианида, похожие на те, что он положил себе в рот на крыше парижской Оперы. Тогда они ему не пригодились, и скорее он умрет от пули, чем примет их здесь, на Скарпе.

Взяв весь свой груз, они последовали за Китти по древним ступенькам в безжизненную деревню. Она шла впереди, светя фонарем, который забрала у Лазарева, луч его высвечивал натоптанную тропинку и дома, покрытые налетом от влажного морского воздуха, белым, как пепел. У многих домов крыши провалились, окна были без стекол, и все же совсем мертвой деревня не была. Майкл везде ощущал их запах и знал, что они были где-то поблизости.

— Пожалуйте! — сказала Китти и рукой показала им на один из все еще крепких домов. Было ли это строение ее домом, Майкл не знал, но пока что это станет их домом. Когда они прошли через дверь, фонарь Китти развеял сумрак и высветил двух тощих волков, один рыжий, другой серый. Серый в одно мгновение прыгнул в открытое окно и исчез, а рыжий крутился перед вторгшимися людьми и скалил зубы.

Майкл услышал, как клацнул отведенный затвор. Он схватил Лазарева за руку раньше, чем русский успел выстрелить, и сказал:

— Нет.

Волк спиной попятился к окну, держа голову кверху, глаза его горели огнем. Затем он резко повернулся и выпрыгнул из дома через оконный проем.

Лазарев выдохнул долго сдерживаемый им воздух.

— Ну, видали этих? Да они разорвут нас на куски! Почему, черт возьми, ты не дал мне выстрелить?

— Потому, — спокойно сказал Майкл, — что автоматная очередь обязательно приведет сюда нацистов, они появятся здесь почти так же скоро, как ты успеешь вставить новый магазин. Волки тебя здесь не тронут.