— Вон отсюда! — закричал он.

Мисс Пройслер, вздрогнув, непонимающе уставилась на него, а девица даже не шелохнулась из своего полусогнутого положения, по-прежнему одной рукой прижимая к груди мерзкое отродье, а другой — на самом деле согнутой, как когтистая звериная лапа — изготовясь полоснуть каждого, кто вознамериться приблизиться.

Что-то задело Могенса по плечу и прямо у его ног врезалось в пол с такой силой, что его до колена ожгло россыпью острых осколков. Могенс, оставив всякую осторожность, одним прыжком оказался рядом с девицей. Она нацелила зазубренные когти прямо ему в глаза, но смертельный страх перед рушащимся мирозданием придал ему не только нечеловеческую силу, но и неимоверную быстроту. Без малейшего усилия он схватил девицу за запястье, стремительно развернулся и просто потащил ее за собой. Уголком глаза он заметил, что и мисс Пройслер, наконец, стряхнула с себя оцепенение и присоединилась к ним. Оставалось только надеяться, что и в этот раз она сумеет передвигаться в том же темпе и с прежней ловкостью.

Почти вслепую он ринулся в том направлении, где предполагал выход. Легкое покачивание почвы давно превратилось в ощутимую тряску, и недолго оставалось ждать толчков, которые сокрушат остатки залы. Все больше камней и обломков сыпалось с потолка, и у Могенса скрутило в животе, когда краем глаза он заметил, что и последняя из оставшихся каменных опор медленно начала крениться, как штангист, у которого под непомерной тяжестью подгибаются колени. Он в отчаянном усилии ускорил бег. Раньше, когда он карабкался сюда за мисс Пройслер и ее подопечной, дорога казалась ему неимоверно длинной. Сейчас она выглядела бесконечной. Возможно, он вообще бежит не к выходу, а в глубь рушащейся залы. От лампы не было никакого проку. Она дико раскачивалась, как корабельный фонарь утлого суденышка, попавшего в сильнейший от начала века шторм, и то, что кружилось в бешеном калейдоскопе белых и черных пятен, скорее вводило в заблуждение, чем помогало найти дорогу. Посыпался настоящий камнепад. Позади раздался такой гул и грохот, словно целая стена осела и рассыпалась в прах. Чернота над головой сгущалась. И тут его нога внезапно ступила в пустоту. Могенс машинально попытался отпрянуть назад, стараясь хотя бы сохранить равновесие, но было слишком поздно.

Он выпустил запястье девушки и так сильно грохнулся оземь затылком и лопатками, что дух из него вышел вон. Лампа вырвалась из разжавшихся пальцев и, как в ускоренной киносъемке, проделала в воздухе двойное сальто, прежде чем упасть и разбиться. Могенс ожидал взрыва или столба пламени, но свет просто погас.