Какая-то фигура. Впереди. Поначалу Зак поверил, что это Нора. На фигуре был рюкзак. Нора тоже тащила на себе заплечную сумку.

Впрочем, этот оптимизм был всего лишь игрой его детского воображения.

Шипение поначалу испугало его. Однако в слабеньком дальнем свете своего айпода-фонарика Зак увидел достаточно, чтобы понять: эта фигура занималась делом, не имеющим отношения к насилию. Зак отметил плавные движения руки стоявшего впереди человека и понял, что он распылял краску на стену тоннеля.

Зак сделал еще один шаг вперед. Человек был лишь немногим выше самого Зака, его голову скрывал капюшон спортивной фуфайки. Локти человека были запятнаны краской. Разноцветные кляксы виднелись и на кромке черного капюшона, и на камуфляжных штанах, и на высоких кедах «Конверс». Человек, видимо, разрисовывал всю стену, хотя Заку был виден только небольшой уголок мурала — на вид что-то вроде серебряной ряби. Под рисунком вандал как раз заканчивал выводить свой тэг. Он гласил: Линяла.

Все это длилось какие-то секунды, вот почему Заку не показалось необычным, что кто-то разрисовывает стену в абсолютной темноте.

Линяла опустил руку, закончив тэг, и повернулся к Заку.

— Эй, — сказал Зак, — я не знаю, о чем ты думаешь, но тебе лучше было бы выбираться из этого…

Линяла откинул капюшон, скрывающий его лицо… — правильнее было бы сказать: «откинула капюшон» и «ее лицо».

Линяла была девушкой. Или даже так: она раньше была девушкой, в человеческой жизни. В той жизни, когда ей не исполнилось еще и двадцати.

Лицо Линялы было безжизненным, неестественно неподвижным, словно то была маска мертвой плоти, служащая оболочкой для злокачественной, гноеродной биологической субстанции, таящейся внутри. В свете Закова айпода кожа твари обрела тускло-бледный оттенок маринованного мяса. Или, скорее, она походила цветом на свиной эмбрион, хранящийся в банке с формалином. Зак увидел красные брызги на подбородке и шее твари, на ее фуфайке. И это не было красной краской.

Позади Зака раздался пронзительный визг. Он на мгновение повернулся, а затем крутанулся в обратную сторону, осознав, что только что подставил спину вампиру. Когда Зак снова поворачивался лицом к Линяле, он выставил перед собой руку с ножом, еще не зная, что Линяла уже ринулась на него.

Лезвие «Авраама» вошло точно в глотку Линялы. Зак мгновенно выдернул нож, словно бы совершив трагическую ошибку, и из шеи вампира тут же, с каким-то бормотанием, пошла белая жидкость. Глаза Линялы угрожающе расширились и закатились. Казалось, в нем поднимается волна злобы, поэтому Зак, еще даже не поняв до конца, что он делает, четыре раза подряд вонзил нож в горло вампира. Баллон с краской по-прежнему был в руке Линялы. Вампир конвульсивно прижал его к бедру, баллон издал тихое «ш-ш-ш-ш» и упал на землю.