— Папа…
Губы Зака двигались, но воздух перестал выталкивать слова изо рта. Его легкие замкнулись. Зак стал хлопать по карманам в поисках ингалятора. Колени мальчика подогнулись, и он повалился на землю.
Келли бесстрастно наблюдала за мучениями сына. Владыка уже давно собрался уничтожить Келли. Он не привык к неповиновению. В его понимании Келли должна была мгновенно обратить мальчика, и он не мог уразуметь, почему она этого не сделала.
Только сейчас Владыка понял причину происшедшего. Связь между Келли и мальчиком была невероятно сильна. Ее привязанность к сыну обладала такой мощью, что Келли, вместо того чтобы обратить мальчика самостоятельно, принесла его Владыке как драгоценный дар: только верховный вампир мог обратить ее ребенка.
То был акт преданности. За этим подношением стояла человеческая страсть — предшественница вампирской жажды, но получилось, что эта жажда — высшая страсть вампиров — оказалась слабее человеческой любви.
А ведь Владыка действительно испытывал жажду. И мальчик был прекрасным человеческим экземпляром. Он должен был бы счесть привилегией — принять обращение от самого Владыки.
Вот только дело было в том, что сейчас, во мраке наступающей ночи — ночи человечества, — Владыка начал видеть некоторые вещи в новом ракурсе.
Он вдруг оценил пользу выжидания.
Тварь почувствовала, что в грудной клетке мальчика происходит что-то неладное. Сначала сердце Зака зачастило, а теперь пульс замедлился. Мальчик лежал на земле, схватившись за горло. Стоявший над ним Владыка уколол свой большой палец острым когтем среднего и, следя, чтобы из ранки не выскочил ни один червь, позволил одной крохотной белой капельке упасть в раскрытый рот мальчика — прямо на запавший язык.
Неожиданно Зак застонал и с силой втянул в себя воздух. Во рту он почувствовал странный вкус — меди и горячей камфоры, — но уже через несколько секунд нормальное дыхание восстановилось. Однажды, на спор, Зак лизнул контакты девятивольтной батареи. Именно такой же разряд он почувствовал и сейчас, за мгновение до того, как его легкие разомкнулись. Мальчик посмотрел снизу вверх на Владыку — на эту тварь, это существо, это воплощение повелительной мощи, — и во взгляде его не было уже ничего другого, кроме благоговения исцеленного перед целителем.
ЭПИЛОГ
ЭПИЛОГ
Отрывок из дневника Эфраима Гудуэдера
Отрывок из дневника Эфраима Гудуэдера