Нина молчала.

На половине дороги позвонил шеф. Голос его дрожал:

— Это правда?!

Перед отъездом Нина написала ему сообщение.

— Да. — Нина всхлипнула. — Я возвращаюсь.

— Господи… — сказал шеф и отключился.

Дождь прекратился. Только ветер рвал деревья с такой силой, будто хотел повыдергать с корнем.

— Вот же погодка, — снова протянул водитель.

Трасса казалась пустой и просторной. Куда-то подевались все фуры и лесовозы, не было видно и желтого автобуса. Как по мановению огромной руки, разошлись тучи, и проглянуло еще не темное, украшенной огромной луной небо; над трассой, будто нотный стан, тянулись высоковольтные провода, и даже сквозь шум идущей машины слышался низкий треск.

— Ну и пого… — начал водитель.

В этот момент впереди сверкнула гигантская фотовспышка. Что-то грохнуло, содрогнулась земля, и провод, черный и гибкий, как пиявка, запрыгал на мокром асфальте. Там, где он касался земли, с треском взлетали белые искры.

Нина успела только глубоко вдохнуть. К счастью, садясь в машину, она по привычке пристегнулась; водитель затормозил так, что пассажирку швырнуло на ремень. Искры, молнии, светящиеся зигзаги прыгали по асфальту, расползаясь от упавшего провода; машина остановилась боком, почти поперек дороги, в паре метров от этой красоты.

— Свят-свят-свят, — прошептал водитель.

Резкий, морщинистый, пожилой, он немало повидал в жизни. Между большим и указательным пальцем правой руки у него была неразборчивая татуировка; резво сдав назад, он развернулся через двойную осевую и, ни слова не говоря, погнал обратно в Загоровск.

— Но… — Нина осмелилась подать голос. — Как же… куда мы едем?

— Видела? — отрывисто спросил водитель.

— Надо позвонить в ремонтную службу…

— «В ремонтную»… — Голос водителя сочился желчью. — Знал бы — не поехал…

— Но мне надо на вокзал! Я опоздаю на поезд!

— Тебя не выпускает, — сквозь зубы пробормотал водитель.