Солнце садилось за горы и крупная зыбь пробежала по озеру. Плотный туман затягивал нахмурившиеся вершины. По листве деревьев пробежал шёпот, а душа вдруг наполнилась безотчётным страхом. К этому он был не готов.

Его нашли в сотне метров от домика егеря, где он надеялся найти спасение. Перепачканный комьями земли, в руках он плотно сжимал старый немецкий фонарь, не понятно, как очутившийся в этих местах. На лице застыла посмертная маска ужаса, а вокруг, по словам перепуганных туристов, отпечатались следы, не похожие на зверинные, но очень большие для человека.

Глава 38.

- Отлично, Фрейя, удерживай его! Просто думай, что он есть, пока хватит энергии!

Тарнхари довольно усмехался, глядя на монитор. Воронка разрасталась, закручивалась и влекла в себя жертву.

На экране мелькнул силуэт Дино. Искусный прыжок, которому позавидовал бы профессиональный ныряльщик и вслед за этим отверстие булькнуло, радостно приняв сразу две жертвы и потухло.

- Дурак! - зло буркнул Тарнхари. - И чего ему не хватало?

Лиза даже не подозревала, кого в тот, самый первый свой день в лаборатории отправила в тайное лоно временной спирали.

Вот и сейчас она так же, как и тогда она сидела в странном на вид кресле, окружённом тремя группами крупных катушек. Тарнхари как-то шутя обмолвился, что это подарок одной дружественной внеземной цивилизации. Гладкое, прозрачного воскового цвета, кресло плотно обхватывало её тело с боков и отзывалось на малейшее движение, синхронно менялось, подстраиваясь под изгибы тела. Только теперь у изголовья, в ступенчатой вмятине, подрагивая, сиял позолотой гребень балерины.

Катушки, служившие датчиками, создавали вокруг кресла постоянное электрическое поле и считывали мысленный импульс сидящего в кресле и пропускали его через особые передатчики на кристалах. Эта система не только читала мысли, но и позволяла проецировать нужный сигнал в реальной жизни.

Лиза сидела внутри энергетического пузыря совершенно отрешённая. Её сознание, казалось, покинуло тело.

Рассудок уносился далеко, неживым эфемерным шаром перекатывался на волнах космического безмолвия, а оставленное без присмотра тело безотказно отзывалось на слышимый из-за гипнотической завесы строгий голос, который вызывал нужные образы. Иногда голос сменялся возникающими картинками, которые также обрастали очертаниями и переносились в призму реального мира.