Оба, Дэвид Бэст и Бочаров, изумленно уставились на нее. Лилиан пожалела, что сказала об этом, и тут же добавила:
— Мой отец — подданный норвежского короля. Он уехал семь лет назад, женился на своей норвежской подруге Осе и теперь, кажется, очень доволен жизнью…
Налив всем еще водки, Бочаров усмехнулся и сказал:
— Можно быть эмигрантом и здесь, в собственной стране, никуда не уезжая, хотя это и гораздо труднее. Я не имею в виду обычное инакомыслие — любая колхозная корова становится инакомыслящей, если ее вовремя не кормить. Я имею в виду тех, кто несет на себе груз никому пока не нужной правды, тех, кто одинок, словно пророк в пустыне, тех, у кого нет выбора: уехать или остаться — и не потому, что у них нет визы и тому подобного, а в силу их глубокой приверженности именно этим, а не чужим страданиям.
Дэвид Бэст жевал картошку и улыбался Лилиан. Сквозь тонкие стены слышалась какая-то возня в соседней квартире, кто-то передвигал мебель, капризничал ребенок, по трубе с шумом ринулась вниз вода, часы бесстрастно пробили положенное количество ударов…
17
Он появился в фойе филармонии за пять минут до начала концерта: стремительно вошел, глядя с высоты своего роста поверх голов и ища кого-то глазами. Меня! Я быстро пошла ему навстречу, но, увлеченный толпой, он был уже в зале — стоял в нерешительности между рядами кресел.
Когда я подошла, он протянул мне заранее приготовленные деньги. Я покачала головой, и он, помедлив, спрятал деньги в карман. Сел рядом со мной, вытянув в проход свои длинные ноги, достал большой носовой платок. Глаза его слезились, веки были красные, из носа текло. Некоторое время мы молчали, не зная, о чем говорить.
— Я был сегодня в шахматном клубе, — без всякого перехода начал он, искоса взглянув на меня своими сине-зелеными глазами.
— Ну и что? — спросила я, хотя шахматы меня нисколько не интересовали.
Он улыбнулся, показал большим пальцем руки вниз и сказал:
— Проиграл.
Я пожала плечами. Какое мне дело было до того, что какой-то англичанин ходит в Воронеже в шахматный клуб? Он опять искоса посмотрел на меня. Я заметила, что он беззвучно смеется.
— Говорят, кто проигрывает в шахматы, тот преуспевает в любви, — сказал он, краснея от собственных слов.
«Неужели я ему нравлюсь?» — с испугом подумала я. У меня в жизни не было ни одного поклонника!
На сцене появилась скрипачка, Дэвид Бэст осторожно высморкался и больше не обращал на меня внимания. После концерта он взял в раздевалке обе куртки и решительно пошел через толпу к выходу, даже не интересуясь, иду я за ним или нет.