— Он что, тоже вампир?

— Веселый ты, Федька! Будешь веселиться, когда настоящий вампир тебе в глотку вцепится.

— Типун тебе на язык, Ал!

— Галкин — пародист. Талантливо поет и говорит разными голосами. Я балдею, когда он изображает Жириновского. Очень похоже. Но предположим, ты, Федор, решил побеседовать с этим политиком. Кому ты позвонишь? Владимиру Вольфовичу или Максиму? Ведь их голоса практически неотличимы.

— Что за вопрос? Конечно, Вольфовичу.

— Почему?

— Потому что он и есть настоящий Жириновский, а Галкин его только изображает.

— Видишь, а ты, оказывается, умный. Вот и вампир только изображает… Пародирует.

— Кого?

— Кого? Живого человека. На самом деле он — мертвец.

Никто не сказал ни слова. Молчали, обдумывали сказанное. Ал сидел и старался выглядеть спокойным. Он и был спокойным, но только за Малыша и Василия Константиновича. Их звериная суть сама подскажет, кто перед ними — враг или случайный прохожий. Если враг, они размышлять не будут, решение одно — разорвать в клочья. А остальные? Ольга, Федя Алексей? Как они будут ориентироваться в экстренной ситуации? Он и то сделал вчера паузу, хотя ее и нельзя было делать. Учения бы какие провести, потренироваться на ком-нибудь… Только вот на ком?

— Откуда они берутся? — задала вопрос Ольга. — Помер и лежи себе в гробу, тлей, растворяйся в матушке-земле.

— Наверное, натуральный покойник так бы и поступал, — согласился Ал. — В умных книжках написано, чем вампир старше, тем он сильнее. Я размышлял так… Как только душа усопшего покидает тело, ее место занимает некая штука, которой жизненные процессы не нужны. Ее устраивает сама ситуация смерти. Парадокс в том, что данной субстанции надо поддерживать в мертвом теле не жизнь, а именно смерть.

— Ну ты, Ал, загнул! Зачем поддерживать смерть?

— Господа, я вам постоянно талдычу, вампиры — это движущиеся трупы! У них своя логика, а вы все со своими человеческими мерками.

— Но я не могу думать иначе! — фыркнула Ольга.

— И правильно делаешь! Ты же не вампир! Ты всегда будешь вести себя, как человек, как все мы.

— Но я про этих вампиров ничегошеньки не понимаю, — произнесла она в отчаянии.

— И не надо, дорогая моя! Ты что, собираешься с ними воспитательные беседы проводить? Не-ет, разговор должен быть короткий — только на поражение.

— Это мне ясно.