— Накормила, и хорошо накормила, но он никогда не уходит глубоко. Как насытившийся едок все еще любуется красиво сервированным десертом.

Очень мне эта аналогия не понравилась, но лучшую придумать трудно. Я прижалась телом к его халату и слушала успокаивающее биение его сердца.

Не отрывая лица от его груди, прямо в щекочущие губы меховые лацканы я сказала:

— Почему ты меня не предупредил, что она на это способна?

— Будь ты вампиром моей линии, я бы предупредил тебя, но ты не вампир, ты человек, и с тобой это не должно было получиться так.

Я отодвинулась поглядеть ему в лицо.

— И она может так входить в любого из своих... детей?

— Нет, эта способность держится только несколько ночей. Как только новый вампир наберет достаточно силы, чтобы контролировать свой голод, она уже не может войти, будто захлопывается открытая дверь.

— Она вызвала моего зверя, или зверей, или какую угодно чертовщину, которая во мне поселилась. И она знала, как это делать.

— Ее подвластные звери — все большие кошки.

— Значит, леопарды.

Он кивнул:

— В числе прочего.

— Я думала, только Мастер Зверей может призывать более одного животного.

— У него эта сила была почти с самого начала, но многие из старейших вырабатывают у себя различные способности. Она начала, как я понимаю, с возможности призывать только леопардов, а потом одну за другой и всех больших кошек.

— Если я на самом деле леопард-оборотень, она сможет мною управлять, если мы встретимся?

— Ты ее отбросила, ma petite. Так что сама можешь ответить на свой вопрос.

— То есть раз я ей смогла однажды дать пенделя, то смогу и второй раз?

— Oui, нечто вроде этого.