— Ты не понимаешь, Анита. Мика говорит, что думал, будто родинка в виде твоего зверя бывает только в легендах. Точно так же и я до сих пор считал, что разговоры о совершенных парах тоже легенда. Романтика, вроде суженого или суженой. — И без того серьезное лицо Рафаэля стало совсем мрачным. — Как говорят эти легенды, какая-то связь ощущается с первой встречи, но лишь после первого секса зверь одного может проходить сквозь тело другого. Только физическая близость создает такую степень метафизической.

Я отвела взгляд от этих твердых и вопрошающих глаз, но заставила себя снова в них посмотреть.

— Так что ты спрашиваешь, Рафаэль?

— Даже не спрашиваю, а сообщаю. Сообщаю, что знаю о том, что у вас был с Микой секс, и что Ричард, хотя и бросил тебя и публично объявил, что вы более не пара, будет от этого не в восторге.

Сильная недооценка. Я отодвинулась от Мики, и он отпустил меня, не попытавшись продлить прикосновение. Еще несколько очков в его пользу.

— Ричард бросил меня, Рафаэль, а не я его. У него нет права злиться на то, что я делаю.

— Если он ее бросил, — согласился Риис, — то она имеет право делать, что хочет. Ульфрик может винить только себя.

— Логически вы правы, но когда мужчина, увидев любовь своей жизни в чужих объятиях, руководствовался логикой?

Горечь в голосе Рафаэля заставила меня всмотреться в его лицо. Кажется, он судил по собственному опыту.

— Он Ульфрик, а я Нимир-Ра. Это не дает ему на меня прав.

— Сегодня и без того будет опасно, Анита. Не надо еще и сердить Ричарда.

— Я не хочу ухудшать положение вещей. Видит Бог, и без того оно не сладко.

— Ты злишься, что он тебя бросил, — сказал Рафаэль.

Я уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но поняла, что он, быть может, и прав.

— Может быть.

— И ты хочешь сделать ему больно в ответ.

Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но остановилась подумать — по-настоящему подумать, что же я чувствую. Это была злость и обида, что он попросту дал мне отставку. Ладно, пусть не так просто, но все же...

— Да, я уязвлена и отчасти, наверное, хочу наказать за это Ричарда, но не просто за то, что он меня выставил. Еще и за бардак, который он устроил в стае. Он подверг опасности тех, кто мне не безразличен, а сделал он это из-за своей бойскаутской дури, которая даже среди людей не работает, не говоря уже о шайке вервольфов. Я устала от всего этого, Рафаэль, и от него тоже.

— Звучит так, будто ты его бросила бы, если бы он тебя не опередил.

— Я вернулась, чтобы помочь. Чтобы посмотреть, не можем ли мы как-то во всем разобраться. Но ему надо бросить свой дурацкий моральный кодекс, от которого добра ни ему, ни окружающим.