Виктор видит желтоватый маленький кубик величиной с ладонь, вроде бы металлический. На нем, как и на предыдущих приспособлениях, нет ни кнопки, ни какой-нибудь ручки. «Наверняка тут нужно просто знать, куда и с какой силой надавить», — думает Боско.

— Полагаю, ты уже привык к тому, что странным событиям предшествовало некое желтоватое свечение.

— А также розоватое и зеленоватое. У вас довольно разнообразная цветовая гамма.

— Да, но сейчас я говорю о том, как мы похищали предмет, держали его у себя в течение трех часов, а потом за считанные доли секунды умудрялись вернуть на место. Это ведь нечто невероятное, правда?

— Так вот почему произошел тот случай в Берлинском университете, когда студент проткнул себе руку ножом для разрезания бумаги?

— Ты быстро соображаешь, Виктор. Очень похвально.

— Парень клялся и божился, что просто вертел нож в руках и вдруг он сам вонзился ему в руку.

— Все решили, что это произошло случайно. В каком-то смысле так оно и было: мы не предвидели, что кто-то станет манипулировать предметом, когда мы будем его похищать. Мы же не всемогущи… пока.

Нострадамус улыбается еще циничнее, чем когда он говорил о морали. По спине Боско пробегает холодок.

У него возникает впечатление, что рядом с ним шагает воплощение зла.

Между тем верховный жрец продолжает рассказ. Реакция собеседника его не волнует.

— Мы создаем вокруг объекта временной пузырь. Прибор открывает туннель в пространстве и времени, что дает нам возможность перемещать объекты, преодолевая пространственно-временные барьеры. Мы переносим объект в нашу лабораторию, помещаем в специальную камеру, в течение часа совершаем с ним определенные действия, а потом возвращаем на место. И знаешь, что самое потрясающее? В том месте, откуда объект исчез, успевают пройти лишь доли секунды. Хотя мы возимся с объектом целый час, для вас он возвращается на место почти мгновенно.

— Да, но все равно проходит какое-то время, ведь похитить и в тот же миг вернуть объект на место нельзя. Поэтому в галерее Уолтерса в Балтиморе видели два палимпсеста, да?

Верховный жрец явно раздосадован. Он не любит, когда ему напоминают о его ошибках.

— Мы, как Господь Бог, подчинили себе силы природы, однако не можем нарушать ее законов. Ты же знаешь, существует принцип неопределенности времени и энергии, принцип Гейзенберга. Когда мы возвращаем объект на место, мы не можем точно предугадать, в какой миг это произойдет.

— Так началась «Загадка Галилея».

Нострадамус улыбается.

— Так началось все.

Главный алхимик останавливается в четвертом углу подземного зала. Боско следует за ним как во сне. Чары Нострадамуса оказывают свое действие. Но Виктор все же сопротивляется, не даст установить контроль над своим сознанием. Вот только неизвестно, долго ли он продержится. Здравый смысл подсказывает ему, что надо поскорее уносить ноги, иначе несдобровать.