М-да. Опять сплошной мрак. Вырвав листочек из блокнота, Лера скомкала его и выбросила в урну возле лавки. Захотелось курить. Но одна сигарета сломит ее волю. Лера вздохнула и поднялась со скамейки. Помахав рукой толстяку из соседней палаты, она быстро скрылась из поля его зрения. Мужичка завали Сойер, он был американцем и ни слова не знал по-русски. Они объяснялись на жестах. Утомительное занятие. Он здесь в третий раз, но уверен, что это последняя ходка. Гэйм овер, как он выразился. А дальше или передоз или новая жизнь. Лера целыми днями сидела в парке и наблюдала за обитателями клиники. Ее удивляло то, как спокойно и даже бодро чувствуют себя бывшие наркоманы, хотя, говорят, что бывших наркоманов не бывает. Спрятавшись за широкий ствол дерева, она прислонилась к нему спиной и прикрыла глаза. Захотелось тишины и покоя… И сигарета бы не помешала…. Джини права, ей рано выписываться. Сейчас Лера удивлялась, как так вышло, что она оказалась здесь с целой кучей заболеваний и проблем. Все началось с бутылки шампанского. Иногда такая мелочь может привести к плачевным последствиям. Только ничего уже не исправить, а, значит, придется жить с тем, что есть. Открыв глаза, она увидела спускающегося по ступенькам Ноэля. Высокий, подтянутый, стильный и уверенный в себе — он был образцом благополучия и здравого смысла. Она не достойна даже его жалости, но он все еще здесь и пытается помочь ей. А зачем?

Он остановился и принялся искать ее глазами. Лера следила за ним напряженным усталым взглядом. Шестой раз за две недели он навещает ее. Через день. Их беседы лаконичны, немногословны, натянуты. Он пытается выглядеть дружелюбным и раскрепощенным, улыбается и шутит, но говорят они всегда не о чем. И оба знают, что рано или поздно им придется поговорить серьезно. Тень недосказанности и скованности сквозит за каждым случайным словом, за самой безобидной приветственной фразой. После этой пародии на приятельские легкие отношения, Лера чувствует себя опустошенной и разбитой. Внутри у нее кипит целый ураган, столько слов готовы вырваться наружу. Но решиться признать свою вину так сложно. Особенно ему. А он больше всех заслужил ее раскаянья. Нет, не то, чтобы она такая вся из себя гордячка, нет. Просто Лера прекрасно понимает, что простить все ее грехи невозможно, она бы не простила и доли того, что сделала. Оставалось только держаться за жалкое подобие дружбы, чтобы не потерять его совсем.

Лера вышла из тени дерева и махнула ему рукой. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, пока он приближался к ней уверенными быстрыми шагами. Она сунула руки в карманы толстовки, и замерла, нерешительно глядя на него.