Сергей отмахнулся от назойливого пришельца. Он был переполнен яростью так, что казалось еще немного, и все тело разлетится в стороны кусками окровавленной, пропитанной гневом плоти.

(И ярость затмевает взор, и злость что кипит где-то внутри, лопаясь огромными, обжигающими пузырями, разбрызгивая нетерпение и ненависть!)

Он выскочил из погреба, оставив разрушенные полки, битое стекло, разбросанный хлам. Он спешил, спотыкаясь от нетерпения на крутых ступеньках, крепко сжимая увесистый ломик, который словно сросся с рукой.

Сергей вбежал в прихожую. Крышка ухмылялась квадратной пастью, словно дразня.

(Открой меня, парень, если сможешь…)

Сергей вонзил острый конец лома в щель и, со всех сил, потянул на себя. Дерево затрещало. Толстые доски не собирались сдаваться. Сергей дергал ломом, расширяя щель в полу. Крышка, прибитая на совесть длинными гвоздями, лишь скрипела.

— Ну же!

Он бормотал, плевался, дергался как марионетка. Весь мир сжался до размеров крышки, и лом стал той осью, вокруг которой вертелся этот новый, уцененный, уменьшенный мир.

Вот так! Еще чуть-чуть…

Сейчас, вот только подцепим получше.

(Тремс!)

Крышка чуть поддалась. Сергей, воодушевленный успехом удвоил усилия. Щель между крышкой и полом превратилась в маленькое ущелье, которое стало расширяться, грозя оказаться бездной. Вот она стала еще шире, еще немного…

Перехватить поудобнее ломик, воткнуть в щель, надавить. Сильнее, еще сильнее.

Крышка отходила. Гвозди, которыми она была прибито, жалобно стонали, выдираемые с мясом. Оставались сущие пустяки.

Сергей вставил ломик, и надавил всем своим весом. Что-то ухнуло в полу, и крышка отскочила. Она треснула и развалилась надвое. Сергей нетерпеливо отбросил ее в сторону.

Снизу дохнуло сыростью и гнилью.

Там было темно и сыро. И эта темнота казалось самым прекрасным, что только могло быть на свете.

(Не лезь туда, парень. Не время злить того, кто может таиться там, в ожидании…)

Сергей опустился на колени и попытался заглянуть вовнутрь. Черт — ничего не видно!

Ну что, хватит смелости спуститься в зияющую темноту, прямо в логово, в самое сосредоточие тьмы, где может случиться все что угодно. Быть может божество, живущее внизу, только и ждало того, что найдется простак, который будет настолько глуп, что опустится туда, где за ним уже успели соскучиться.