Павел рассмеялся и послал меня… к дьяволу“.

Дрожащими руками я перелистывал рукопись. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из горла.

Среди дневниковых записей попадались отрывки труда, озаглавленного как Черное Пророчество. Буквы — черные кляксы. Кровь Руслана, а может, кого-то еще.

„Внимай, Черный Ангел, что Князь Тьмы говорит Тебе: служение Свету требует жертвы.

И, так же Князь Света тысячелетиями забирал жизни, проявляя животную ненасытность, так Ты прибирай души, мсти Ему за жадность Его.

Ибо Я, Его кровавое детище, взбунтовался против воли Его, прежде рода человеческого. Да будет так: сын пойдет с ножом на отца, дочь выдавит глаза матери.

Сын есть тайна отца, ставшая явью. Дочь есть воплощенный порок матери: где низость родителей, там дети впитают само Зло.

И сделай, Черный Ангел, рек мне Король Червей, чтобы невинные стали тайным оружием против Пастыря Овец, ибо не справедливы, но ТОЛЬКО милосердны. И через невинных и просветленных Зло прямой Стезей хлынет в глотку рода людского.

И сделай, Черный Всадник, чтобы не знали Тебя. И чем сильнее стремились к Добру, тем вернее служили Злу…“

Далее снова дневник:

„Павел… слабая нервная система делает его добреньким. Он не подозревает, насколько озлоблен против Бога. Я восхищаюсь им, когда вижу силу, заключенную в нем. И презираю, потому что он слабый, жалкий, сломленный человек. Мое видение, несомненно, есть взгляд божий на человека. Он не рефлексирует, ибо Его власть дана Ему собственной волей. Босс получил власть из вторых рук, потому все сомнения — от Дьявола.

Я сказал Павлу, что знаю его историю: как он предал любимую и женился на богатой сучке без мозгов, как он намеревался придушить собственного сыночка подушкой. Несомненно, глупое и непродуманное решение, да он и сделал бы сие неумело.

Он сам не знает (я думаю) о значении той ночи. Тогда две его сущности — Свет и Тьма — вошли в столкновение. Выплеснулась психическая энергия колоссальной концентрации. Судьбы многих людей изменились в одночасье. Но главное: Павел отделил часть себя от себя. С той секунды некая Тень (Черный Капюшон, чудовище, так пугавшее его в детстве, хотя Павел об этом и не помнит), зажила собственной жизнью — безумной, бессознательной, звериной. Тень витает в пустоте, не привязанная ни к Свету, ни ко Тьме. А значит, сущность Ее — Справедливость. Равновесие. Дух сей ищет, в кого бы воплотиться, и воплотится, когда Павел свершит новое Зло. Тот, в чье тело вселится Тень, станет истинным…“

— Истинным… — прошептал я.: — … Судьей.