Миша с Машей сделали вид, что им фиолетово, но быстро убрались в Мишину комнату. И дверь плотно прикрыли. Обсуждать уровень угрозы будут, как пить дать.

– Ты их сделал! Ты… я даже не знаю, как сказать! Ты молодец!

Дверь снова открылась, и в проеме возникла Мишина голова.

– Напугал ежа голой жопой.

Пожав плечами, Арсений взял меня за руку и увел на кухню. В доме стояла странная тишина.

– Слушай, а не пора ли нам обзавести меня домашними тапочками? – спросила я. – А то я как-то не привыкла в гадах круглосуточно ходить. Ноги устают жутко.

– Тапки? Есть они. Надо только найти. Я вроде бы их в шкаф засунул. Сейчас принесу.

Закуривая, я с изумлением оглядела то, что гости сделали из чистенькой бабкиной кухни. Миша с Машей не трудились прибираться. Арсений убирал только за собой. Что усилиями гостей сводилось к нулю. Горы грязной посуды. Кастрюли ставились одна на другую. Немытые тарелки – тоже. Колонны из посуды, чуть ли не до потолка. Толкни, и все рухнет на пол.

– Засранцы, – устало заметил Арсений, протягивая мне двух розовых кроликов.

– Это ты сам мне купил? – спросила я, в надежде услышать отрицательный ответ.

Кому в голову придет покупать для меня тапки такого фасона?

– Нет. Еще давно бабка для тебя приготовила.

Это было так странно. Просто невероятно. Бабка сходила в магазин и купила лично для меня уютные тапочки. Делая при каждой встрече со мной безразличный наплевательский вид. Я была настолько поражена, что на меня тут же напала бацилла чистоплотности. Засучив рукава, я стала посудомойкой и верхолазом одновременно. Первые тарелки пришлось добывать, вставая на табурет. Арсений с брезгливостью забирал их у меня и ставил как попало на пол.

– Проще всего их выбросить. Пускай новые купят, – предложил он.

Новые меня не вдохновляли. Пусть этим гадам стыдно станет! Должна же у них совесть быть? Или не должна? И вообще – это бабкина посуда. Она ее покупала. Она ею пользовалась. Нельзя ее выкинуть. Никак нельзя!

Временами я рычала как зверь. Когда засохшая жрачка не желала смываться. А потом как-то вдруг в голове стало пусто, тупо. Руки работали, эмоций не было. Зато было ощущение уверенности. Перед глазами стояла бабка, на ногах тапочки. Ей было не плевать на меня. Она знала, что я буду носить этих кроликов. И у нее было чувство юмора – она знала, как меня развеселит их вид.

– Ну, ты разогналась! – Арсений восхитился результатом моих трудов.

– Ты убирай их по шкафам. А то вон какие башни получаются.

– А че это вы тут делаете? – Маша вразвалочку проникла на кухню.

Специально задела тощим бедром стол. С которого немедленно свалилась невымытая кастрюля.