– В коме. За десять дней никаких изменений.
– Принесете мне историю болезни.
Они вошли в холл и расстались, потому что кабинет главврача находился на третьем, элитном этаже, а его зама – на первом, среди всех прочих.
* * *
«Тойота» с московскими номерами неуклюже вползла во двор и остановилась рядом с чудом уцелевшим сугробом, почти черным, ноздреватым, украшенным расползшимися пятнами собачьих экскрементов – в общем, таким, как и положено быть последнему сугробу в середине апреля. Вышедший из «Тойоты» водитель сверил номер дома с записанным на бумажке и зашел в подъезд. Поднявшись на лифте, он остановился перед дверью и позвонил, но никто не открыл. Позвонил снова; потом приблизил к двери ухо, и не услышав ни звука, посмотрел на часы.
– Сука!.. – он раздраженно пнул ни в чем неповинную дверь и расстроенный побрел вниз.
Снова оказавшись на улице, водитель достал телефон, но чуда не произошло – фразу о том, что абонент недоступен, он слышал уже в восьмой раз с того момента, как въехал в город.
К подъезду свернула женщина с пакетом, в котором четко угадывался вилок капусты.
– Извините, вы Корнеевых не знаете, с четвертого этажа?
– Максима с Аней? – женщина удивленно взглянула на незнакомца, – знаю, конечно. Только Максим в больнице, а Аня вчера уехала – я сама видела.
Водитель понял, что никто встречаться с ним не собирался. Это разозлило его еще больше, но выплеснуть эмоции на постороннего человека не позволило воспитание, поэтому он лишь презрительно скривил губы.
– Что, замену мужу нашла?
– Вы что! – женщина покраснела от возмущения, – тогда вы Аню не знаете! Она с мужа пылинки сдувает – не жена, а ангел!
– Вот я и хотел познакомиться с этим ангелом, но…
– Зря вы так о ней думаете, – перебила женщина, – скорее всего, она поехала на дачу.
– Я пёрся из Москвы, а она на даче изволит отдыхать, – водитель покачал головой, – и где та дача?