Но, конечно, я сделал заявку и на зеркало, и на дневник Баннистера Браун-Фарли, и приобрел обе вещи.

— Продано мистеру… м-м-м… мистеру де Мариньи, верно, сэр? Думаю, точнее будет — продано мистеру Анри-Лорану де Мариньи за…

За бешеные деньги.

Торопливо шагая к серому каменному зданию, ставшему моим домом с тех пор, как отец отослал меня из Америки, я невольно удивлялся романтическому глупцу внутри, который слишком часто толкает меня тратить деньги на побрякушки такого рода. Явно унаследованная черта, которая, наряду с любовью к темным тайнам и загадочным, древним чудесам, без сомнения, впечатана в мою личность как клеймо известного на весь мир отца, великого новоорлеанского мистика Этьен-Лорана де Мариньи.

Тем не менее если зеркало и впрямь когда-то принадлежало этой ужасной правительнице… Ну, оно станет замечательным добавлением к моей коллекции. Я повесил его между книжными полками, в компании с Джеффри, По, д’Эрлеттом и Принном. Поскольку, конечно, легенды и мифы о нем, которые я читал и слышал, это всего лишь легенды и мифы, ничего больше. Боже упаси!

А ведь следовало бы быть осмотрительнее — учитывая мои всевозрастающие познания о странных таинствах ночи.

Дома я долго сидел, просто восхищаясь зеркалом, разглядывая его блестящую бронзовую раму с прекрасными, рельефными змеями и демонами, вампирами и афритами — прямо картинка из «Арабских ночей». И поверхность зеркала выглядела совершенной даже в лучах вечернего солнца и, отражая их, заливала комнату феерическим светом.

Зеркало Нитокрис!

Нитокрис. Такая женщина действительно существовала или чудовище, как кому нравится. Царица VI династии, которая с трона в Гизехе правила трепещущими от страха подданными железной рукой и однажды пригласила всех своих врагов на празднество в подземный храм, а потом затопила их водой Нила, приказав открыть затворы шлюзов. Зеркало позволяло ей заглядывать в преисподнюю, где чванные шогготы и создания Темных Сфер пьют и развлекаются, предаваясь безудержному вожделению и разврату.

Только допустите на мгновение, что это правда — что мерзкое зеркало положили в гробницу, а потом живьем замуровали там Нитокрис! Как оно могло попасть к Браун-Фарли?

Между тем было уже девять, и свет за окном заметно угас, и зеркало превратилось лишь в тусклое золотистое мерцание на другом конце комнаты. Я включил лампу, решив почитать дневник Браун-Фарли. И тут же, стоило взять в руки маленькую плоскую книжечку, она, похоже, автоматически открылась на часто используемой странице, и я углубился в историю, которая начала разворачиваться передо мной. Казалось, автор — человек скуповатый, поскольку страницы были слишком густо исписаны неразборчивым почерком, от края до края и сверху донизу, и между строчками вряд ли было больше восьми дюймов. А может, он просто торопился, когда писал, и не хотел тратить время на переворачивание страниц?