Но я оторвался, беспечно, одним усилием, и взглянул вверх.

С погнутых прутьев свисало её мертвое тело в скрупулезно свитой кожаной петле.

Но меня не охватывал ужас, не поражало отчаяние. Словно так должно и быть, но ничего не осталось. Пустота… Пустота… Чик-чик… Чик-чик… Чик-чик…

…Гипнотический маятник…

Лиза вновь погрузилась по ту сторону бытия.

К ней отправилась и Луиза.

Смерти нет… Есть только вечность и переход количества в качество.

А моё изможденное бессмертием тело на шёлковых простынях давилось пустотой.

Священный Лотос проливает слёзы, а я глотаю их, как бальзам, заживляющий раны, но не плачу.

Слёз больше нет…

Смысл есть во всём – достаточно призадуматься, но он одарил меня откровением – одна жизнь, одна сущность, одно тело, одна судьба на двоих… Так должно и закончиться.

Всё свершилось, как подобает, словно по целесообразности священным писаниям, как хочет того Создатель, ибо законы Его вечны.

Я приподнялся и обнял её свисающие лодыжки. Теперь меня ничего не удерживало, и я медленно целовал её остывающую кожу, мысленно оплакивая грешную душу, но без слёз…

Слёз больше нет…

В усыпальнице появился третий.

Я не обращал на него внимания и продолжал церемониальное прощание. Кожа холодела, останавливая пушковый налёт, но в ней зиждилось тепло. Так улетала душа. И я посылал ей прощальные поцелуи. Мне не отвечали, и даже Священный Лотос не плакал.

В усыпальнице появился третий.

Высокий исполин, пахнущий магнолией и властью. В остроконечной фетровой шляпе, с бронзовыми усами и золотой серьгой. Полнокровная, горячая, великая человеческая фигура – это открылся, выйдя из тени, неуловимый японец.

Исполин стоял молча, не двигаясь, наблюдая за мной и не мешая прощанию.

Холодным блеском стеклянных склер и шипящим дыханием он тоже прощался с сёстрами – с Лизой и Луизой – как молоды они были, но как старчески мудры и наивно невинны…