– Мам, не тяни! Мне уже страшно.

– Ты тогда… Ну, в общем, ты пережила клиническую смерть.

– Я?!

– Ты, Танюшка. По моей вине. Мы гуляли в парке, я отвлеклась, беседуя со знакомой, а ты выбежала на замерзший пруд и провалилась в полынью. Сразу несколько человек ринулись на помощь, но зимнее пальто мгновенно намокло, став тяжелым как камень… В общем, тебя нашли только через двадцать минут. Мертвую. Почти мертвую.

Мама замолчала, сжав изо всех сил в кулаке край пледа. Я окончательно растерялась и только смогла повторить то, что когда-то слышала на уроке биологии:

– Но это невозможно! От недостатка кислорода мозг погибает на четвертой минуте или около того.

– Как правило, да. Но когда человек тонет в ледяной воде, он словно в анабиоз погружается, все процессы резко замедляются, и мозг может дольше продержаться без доступа кислорода. Так мне потом объяснили.

Мы словно научный доклад обсуждали, а в душе все противилось и кричало – я не могла представить, что речь идет обо мне, о моем мозге, лишившемся кислорода, о том, что все это происходило на самом деле.

– Когда тебя достали из полыньи, ты не дышала и кто-то кричал: «Она мертва, мертва! Ее нельзя реанимировать!» – но я делала тебе искусственное дыхание до тех пор, пока ты не открыла глаза. В этот миг я словно сама заново родилась. Ты сказала: «Мама!» – и заплакала. Все обошлось, разрешилось чудесным образом, ты даже не заболела, несмотря на переохлаждение, и мы с папой решили тебе ничего не рассказывать.

– Но я двадцать минут была мертва!

– Настоящая смерть безвозвратна. Это билет в один конец. Но ты вернулась, а значит, и не уходила слишком далеко, находилась на границе жизни и смерти. Называй это комой, анабиозом, но не смертью. Думаю, из-за кошмарной истории, случившейся в раннем детстве, и появилась «Катерина». Она – твои искаженные воспоминания. Я себя никогда не прощу за свою беспечность и легкомыслие.

– Ладно, мам, все быльем поросло. Не расстраивайся. Я же жива и здорова. В конце концов, ты меня в воду уронила, ты меня оттуда и вытащила. Проехали.

– Спасибо, Танюша.

Странно, но как только первое волнение прошло, я стала воспринимать сногсшибательную новость совершенно спокойно. Она не затронула чувств, только дала повод к раздумьям. Кажется, картина начала проясняться…

– Ладно, дочь. Пора спать ложиться. Завтра в школу. Надеюсь, теперь, когда ты знаешь всю правду, «Катерина» больше не потревожит тебя. Спокойной ночи и сладких снов!

– Спасибо, мама. И тебе спокойной ночи!

В школе Толик Стоцкий явно меня избегал, делая вид, что тщательно штудирует учебник, не замечая ничего вокруг. Наверняка он продолжал играть в «Ухмылку мертвеца» и ему не хотелось вновь возвращаться к этой теме в разговорах. А я и не пыталась вновь изображать из себя ясновидящую Кассандру, имевшую способность предсказывать всевозможные беды и неприятности. Переубедить Толика было невозможно, следовало искать другой способ оградить его от смертельной опасности, а проще говоря – уничтожить проклятую игру. Вот только как?