Вампирка свела брови на переносице, взгляд у нее снова стал озабоченным.

— Ты сказала «да»? — Она повернулась ко мне, подавшись на миллиметр вперед. Однако движение было таким быстрым, что я невольно шарахнулась. Видя мое движение, вампирка утомленно вздохнула и опустилась на край стола. Движение вышло настолько человеческим, что я на секунду засомневалась в правильности своего диагноза.

— Я учу ваш язык, — она поправила унизанной кольцами рукой упавшую на глаза челку, — но он довольно сложный.

Так вот что это было — акцент! Интересно, откуда мне такое счастье…

Секунду я стояла в нерешительности. За время работы в НИИДе у меня сложилось вполне четкое отношение к вампирам — и справедливости ради должна сказать, они не спешили сделать что-то, чтобы его изменить. Вампиры были высокомерны, ни с кем не общались и были куда менее человечны, чем те же двусущные оборотни. Худо-бедно общаться можно было только с Виктором, и то если отрешиться от его издевательского тона и постоянных ядовитых шуток.

То, что я видела перед собой, было несколько… иным. Она была не обделена эмоциями и, что куда интереснее, мимикой. Какой-то неправильный вампир.

Скинув на соседний стул рюкзак, я оперлась о его спинку и внимательно рассмотрела новую знакомую. Как и все вампиры, она была одета в черное, но выглядела более «живо». Наши вампиры — эстеты, модники, как будто зависшие в начале XX столетия. Они цедят вино по $1500 за бутылку и носят наряды, сшитые по потерянным наброскам самой Коко Шанель. Косуха, джинсы и тяжелые ботинки никак не вписывались в высокую моду. Как и прическа: растрепанная, не прикрывающая ушей, со множеством мелких колечек. Руки — в кольцах и браслетах. Наши носили белое золото или платину. Раздумья заняли несколько секунд. Все же я тоже была когда-то человеком.

— Как тебя зовут?

Она подняла на меня удивленный взгляд. Не думала, что я решу познакомиться?

— Катарина, — она разогнулась. — Я заменяла тебя, пока тебя было не.

— Пока меня не было, — автоматически поправила я, прикусив язык в последний момент, но было уже поздно. Глаза Катарины сузились, превратившись в две щелки, наполненные непроницаемой чернотой, отступившая было враждебность вернулась.

Наверное, если бы кто-то сейчас поднес спичку, взорвался бы весь кабинет, Я почти ощущала напряжение, которое возникло между нами.

— Fucking shit, your language is so hard to learn!

Напряжение лопнуло. Вампирша устало прикрыла глаза.

— Я разобрала только слово «fuck», — улыбнулась я. — Кстати, Шеф обещал мне сюрприз в кабинете — это он про тебя?