Глухой удар возвестил о появлении Михалыча, и Черт, обернувшись, поднял вверх большой палец — можно было двигаться. Морок, насланный Нижним Городом, постепенно рассеивался, и я пошла вперед, высматривая Катарину.

Крапива, скинув на плечи капюшон, уселась прямо на землю, разложив сбоку самое необходимое — пару бинтов и несколько подозрительных банок. Вел, спрятав в волосах оранжевые наушники, прикрыла глаза, чуть развела руки и замерла в недвижимой позе. Я посмотрела на единственных в нашей компании людей и вдруг задумалась, каково им здесь. Как-то давно Вел, следя за нашими изменившимися лицами, сказала: «Хотела бы я хоть раз ощутить зов Города так же, как его чувствуете вы». Каково нашим людям находиться в другом мире, наполненном призраками, пустыми домами, мрачными улицами, в вечной темноте?

Окурок уже почти обжигал пальцы, когда я взяла себя в руки и подошла к вампирше. Краем глаза я заметила, что Черт следил за мной и, убедившись, что я не одна, стремительно скинул с себя куртку и рубашку. На минуту он заскочил за какое-то дерево — и вот с другой стороны выскочил уже черный волк. Красный язык высунут наружу, глаза сияют, бока ходят ходуном.

— Капита-а-ан, — не удержалась я от улыбки.

Черт повернул ко мне косматую голову, моргнул, как будто подмигивая, и кинулся вперед, исследовать свою часть города. Крапива, до этого сидящая на земле в медитативной позе, привычно встала, зашла за дерево и вернулась с одеждой Черта, тут же сложив ее аккуратной стопочкой. Кажется, что-то изменилось, пока меня не было…

Я повернулась к Катарине. Вампирка застыла в напряженной позе, вглядываясь в темноту впереди нас, готовая сорваться в любой момент. Кажется, ей здесь совершенно не нравилось.

Я аккуратно тронула ее за плечо. Она быстро обернулась.

— Ты не будешь против, если я превращусь? — Я наконец выбросила бычок и притушила его носком кеда. — Полетать хочется.

Секунд двадцать она всматривалась в мое лицо:

— Не сейчас. Хочу точно знать, что нет опасности для тебя.

Поджав губы, я кивнула, и мы двинулись вперед.

Если выйти с площади, то впереди раскидывается местный аналог Невского проспекта — широкая улица с выбитой брусчаткой и пучками коричневатой травы, подпираемая с обеих сторон высокими зданиями с пустыми провалами черных окон. Это была самая старая часть Нижнего Города, дома здесь практически вросли в улицы, и, где кончается фундамент, а где начинается земля — понять просто невозможно. Здания здесь замшелые и какие-то старые. И дело не в облупившейся краске или покосившихся дверных проемах. Они покрыты странным коричневатым слоем, напоминающим пыль на старых книгах.