Доминик повернулся ко мне спиной и неторопливо пошел через траву напрямик к выходу.

Я много раз видела, как герои фильмов и книг, встретив своего самого лютого врага, просто отпускают его, потому что у них не хватает духу. Потому что зло, когда ты строишь планы дома, — это одно, а когда встречаешь его лицом к лицу — совершенно другое. Оно дышит, оно смотрит тебе в глаза, оно стоит рядом. Оно пугает.

Если бы зло не было таким, какое оно есть, оно бы не было злом.

С тех пор как Шеф рассказал мне правду, я все мечтала, как встречу Доминика и убью его своими руками. Сверну ему шею, оторву голову, проткну сердце — что угодно. Я готова была своими руками разрывать его грудную клетку, лишь бы добраться до этого черного сердца, бьющегося в одном ритме с моим, и посмотреть, как из него вытекает кровь.

Этого не случилось.

Я стояла как вкопанная, слушая только шум собственной крови в ушах, пока он просто уходил вперед, теряясь между людьми и деревьями. Я стояла, пытаясь осознать то, что только что произошло, — я встретила своего злейшего врага и отпустила его.

Упав на сиденье машины, я долго смотрела вперед, тупо и бессмысленно, прокручивая в голове его фразу раз за разом. Другие на моем месте не упустили бы такую возможность, они бы что-то сделали. Что со мной не так?!

На лобовое стекло упали первые капли — начинался серенький питерский дождик. Скользили по дороге машины. Люди жили обычной жизнью, и никто ничего не знал — это поражало меня с самого первого дня в Институте.

Искусав губы почти в кровь, я медленно потянулась за телефоном. Долго смотрела на экран с маской Железного Человека — супергероя, на которого мне всегда хотелось быть похожей. Я не такая. Я не супергерой. Суперсилы не дали мне храбрости, и внутри до сих пор сидит маленькая запуганная девочка.

Пальцы привычно скользнули по клавишам, набирая номер Шефереля. Один гудок, второй, третий.

— Да? — Голос металлический, отстраненный. Как будто с неугодной прислугой разговаривает. Но сейчас мне все равно, нет времени обижаться и обращать внимание на детали.

— Я только что видела Доминика, — механически произнесла я, глядя в пустоту, — он передавал тебе привет.

Шеф сказал, что, если бы я бросилась на Доминика, он, скорее всего, оторвал бы мне голову и прислал ее в Институт в коробке, а если нет — то избил бы до полусмерти. У меня не было никаких шансов против него. Никаких.

Потому что была одна деталь, которую мне не удосужились рассказать.

Доминик был бессмертен.

— Так вышло, — вздохнул Шеф, — и поделать с этим ничего нельзя.