Инквизитор, худой монах средних лет, скинул с головы капюшон рясы. На лице фанатика, истощенном аскетизмом и строгими постами, неестественно блестели глаза, а ноздри жадно трепетали, вдыхая запах еще свежей крови.

– Зачем ты пришел? – вместо слов из горла узника вырвался судорожный хрип, в котором все же можно было различить отчетливые звуки. Инквизитор прекрасно его понимал.

– Я пришел сказать, что больше тебе не брат, – в голосе инквизитора прозвучала необычайная сила, – но, несмотря на это, я пришел проявить к тебе милосердие, если ты мне скажешь, кто еще знает о книге.

– Ты никогда не был мне братом… – несмотря на нечеловеческие муки, узник все же не опускал перед ним глаз, – даже там, в арабских песках, глотая пыль пустыни. Ты всегда посылал других на смерть. Других, но не себя.

– Я посылал тебя, и таких, как ты, в священный поход! Гроб Господень требовал освобождения! А вместо этого вы вверглись в смрадную бездну сатаны…

– душа твоя – и есть самая смрадная бездна, Конрад Марбургский! Помяни мое слово!

– Я готов проявить милосердие от лица церкви, если ты скажешь мне то. Что я хочу знать. Ты умрешь до костра. Несколько слов – и твои муки закончатся.

– Я предпочитаю мои муки твоему милосердию!

– Упрямая душа! Сколько еще ты будешь демонстрировать гордыню? Ведь книга в моих руках!

– Благодаря безволию одного из братьев, который выдал меня, хранителя тайны, в твои руки, считая тебя подобием Бога.

– Для тебя я сейчас и есть Бог.

– Что ты сделал со священной книгой?

– Ты правда хочешь это узнать?

– Эта книга должна стать самой большой тайной, сохраненной в глубинах храма… Священной тайной…

– Что ты называешь священной? Дьяволову мерзость? Преступный плод ваших адских оргий? Гнусную реликвию, покрытую нечистотами?

– Тогда уничтожь! Уничтожь эту книгу, сотри ее с лица земли! Не призывай проклятие, ибо падет оно на твою голову! Сладкое обольщение погубит все живое, а тебе принесет смерть! Уничтожь ее, не открывая, если ты действительно думаешь о Боге!

– Я предпочту уничтожить тебя.

Внезапно в глазах узника сверкнуло нечто, напоминающее страх. Цепи звякнули на полу, выдавая судорожное движение его тела.

– Ты открыл книгу…Ты уже открыл ее… первым… Ты вызвал зло… Нет…

– Кто будет меня учить? – неожиданно инквизитор рассмеялся, и в смехе этом было больше наводящего ужас, чем в откровенных угрозах, – кто будет стыдить меня? Бывший рыцарь, предавший знамя креста ради дьявольских образов? Проклятый содомит, позор на лице человечьего рода? Поклонник сатаны с ослиной головой, поклонявшийся смрадной голове Бафомета? Разве не достойно быть Богом, чтобы стирать с лица земли таких, как ты? Семя проклятия, я пролью на твою голову очистительный огонь, освобождая мир от твоего смрадного зловония!