- Я слушаю, — прокричал Павел в трубку. — Кто это? Кто говорит? Я слушаю!

Из неистового белого шума раздалось не то чавканье, не то рычанье.

- Говорите! Говорите! — Управдому казалось: с другого конца мира к нему приближается что-то жуткое, немыслимое. И это оно звонит ему — пророчит собственный приход, требует накрыть стол и застелить кровать для гостя.

-… невозможно… глушь… — Прорвалось сквозь пелену.

- Плохой приём! — Павел еле заметил: Третьяков что-то втолковывает ему. — Здесь плохой приём. — Повторил коллекционер. — Пройдись по дому: может, повезёт — найдёшь место, где связь — устойчивей.

Шаг, два, три.

Управдом, не поблагодарив за совет, метался по дому.

Он не знал, хорошо ли, когда в трубке усиливается шум, или, наоборот, лучше лёгкое электрическое потрескивание. Его метания были беспорядочны и диктовались отчаянием.

«Штабная» комната. В трубке — шелест листвы и мышиный шорох.

Сени. В трубке — камнепад и свист ветра.

Спальня. Тишина.

Павел испугался, что связь полностью прервалась. Он придвинулся к окну. В трубке раздался еле слышный шёпот. Дальше — только нависнуть над мёртвым телом девушки-студентки.

Её глаза были распахнуты. Словно, перед смертью, ей довелось увидеть что-то чудесное. Эти глаза, даже потухнув навсегда, оставались красивы, — как камешки-голыши в весеннем ручье. Павел смотрел только на них. Всё остальное вызывало омерзение. Лицо девушки почернело и пошло складками, словно слоновая кожа. В складках чернела запекшаяся кровь и что-то, похожее на застывшее на морозе подсолнечное масло. Но, как только Павел случайно коснулся плеча мёртвой, трубка заговорила — и мысли о смерти и разложении немедленно рассыпались золой, испепелённые куда более сильным страхом.

- Повторяю. Поддерживать связь — невозможно. Сигнал глушится — может, проблемы сети, — не знаю. Мы в беде. Нас окружили местные — по всему периметру забора. Они думают, мы — источник болезни. Они выкуривают нас огнём и дымом, как лисиц из норы. Окружение — не полное. Я мог бы перебраться через забор, но женщины — не смогут. Нас забрасывают бутылками с зажигательной смесью — коктейлями Молотова, — если я правильно понимаю. Я сумел запереть ворота изнутри. Они сдерживают толпу. Никто из толпы пока не пробовал штурмовать забор. Среди них — очень многие больны. Возможно, дело в этом. Но есть и здоровые. Насколько хватит их терпения — не имею понятия. Состояние женщин — критическое, но они живы. Дым стоит столбом. Удушливый дым. Это не считая Босфорского гриппа. Павел, я не слышу вас. Если вы слышите меня — попробуйте вызвать помощь. Если это возможно. У нас нет электричества. Нет доступа к телевидению. Мы не представляем, что происходит за забором. Как далеко всё зашло. Я включаю телефон раз в три часа, пробую дозвониться вам. До сих пор у меня не получалось. Держать телефон включённым — не могу: разрядится аккумулятор. Сейчас контакт есть, но я вас не слышу. Повторяю: я вас не слышу. Если слышите меня — попробуйте вызвать помощь!