— Черта с два я уйду, — грубо отвечает он и сильнее прижимает меня к себе. — Я люблю твою сестру, Маура, и этого не изменить, поэтому вам с Инесс придется привыкать, что я все время буду околачиваться где-нибудь поблизости. И уж конечно, я не оставлю ее, когда она в таком состоянии.

Маура присматривается ко мне.

— А что с ней такое? Я так понимаю, что, раз Бренна тут, все удалось? Или что-то пошло не так?

— Зара мертва. Я ее убила. — Мой голос звучит приглушенно. — Ее подстрелила сиделка, и она все равно в конце концов умерла бы, но я… я сделала так, чтоб это произошло быстро.

Маура подходит ближе.

— Что-что?!

Глядя на Финна, я лезу в карман и начинаю перебирать цепочку золотого медальона Зары.

— Я не хотела этого, никогда не хотела. Но Зара попросила меня. Это же было милосердно, избавить ее от мучений, правда? Это же не грех?

— Конечно, нет.

От дождя его каштаново-медные волосы потемнели, по лицу и очкам сбегают струйки, но он не набрасывает капюшон.

— Теперь я сама о ней позабочусь, — говорит Маура. — Нужно отвести ее в дом, в тепло.

Финн, наклонившись, прямо на улице целует меня в губы, и я возвращаю ему поцелуй. В конце концов, я же грешница, плохая девчонка. Если Братья узнают, что я сделала, они сожгут меня на костре. Может, и правильно.

— Спокойной ночи, — говорю я Финну.

— Спокойной ночи, — шепчет он, заправляя мне за ухо выбившуюся прядь. — Я люблю тебя, Кейт Кэхилл. Ты красивая, отважная и сильная. Что бы нас ни ждало впереди, мы пройдем через это вместе.

Я киваю. Бренна танцует, поднимаясь по мраморным ступеням к входной двери, я иду за ней, и вдруг звук падающего тела заставляет меня обернуться. Финн стоит на четвереньках на мокрой мостовой, он, видимо, упал, споткнувшись о поребрик. Вот он встает, поправляет очки и продолжает свой путь к карете, но его походка делается какой-то чужой, пропадает присущая ему угловатая, неловкая грация. Финн останавливается и с каким-то недоумением разглядывает карету.

— С тобой все нормально? — окликаю я.

Он поднимает на меня взгляд и вжимает голову в плечи, его уши краснеют от смущения:

— Простите, мисс… это моя карета?

В голосе Финна слышатся натянутые, официальные интонации, словно он говорит с незнакомкой. Его слова эхом отдаются у меня в голове: «Простите, мисс…»