Признаюсь, мне стало не по себе от той увлеченности, с которой передавала подробности происшествий старуха. Казалось, она совершенно забыла о моем присутствии; мрачные мысли, так долго роившиеся в ее голове, наконец нашли выход…

– Самое жуткое,– продолжала рассказывать миссис Бишоп,– что Тварей этих невозможно увидеть. Лишь запах подсказывает Их приближение – отвратительное зловоние, которое трудно с чем-либо спутать…

Я уже не прислушивался к ее словам; холодный пот струился у меня по спине при одной только мысли, что все услышанное в этой хижине может оказаться правдой. Старуха с благоговением вспоминала прежнего сквайра, определяя его возраст далеко за две сотни лет. Таким образом, Илия Биллингтон никак не мог быть предметом ее почитания, но кто же тогда претендовал на эту роль? Ричард Биллингтон? Или же полумифическая, ускользающая личность, которую преподобный Вард Филипс называл в письме “неким Ричардом Боллинхэмом”?

– Как звали вашего сквайра? – отважился спросить я. Старуха настороженно замолчала; за все время беседы она так и не расположилась ко мне – это было заметно.

– Никто не знает его имени, незнакомец. Можешь звать его Илией, Ричардом – называй как хочешь, ибо на земле он живет лишь краткий миг. Вечность – его постоянное обиталище, куда он уходит, чтобы возродиться. Все эти годы я ждала его возвращения, и Знаки показывают, что оно близко. У него нет ни имени, ни места, где его можно найти. Его дом – по ту сторону нашего мира, вне земли и вне времени.

– Наверное, он очень стар?

– Стар? – Ее иссохшая, похожая на хищную лапку рука скользнула вдоль подлокотника кресла. – Он старше самых старых из нас, старее мира! Год для него – один лишь выдох, сто лет – единственный удар часов!

Мой мозг отказывался расшифровывать загадки, которыми говорила старуха. Было очевидно, что тропинка к Илии Биллингтону уходит гораздо дальше в глубь времен, чем я предполагал раньше. Что заставило его покинуть родные берега и возвратиться в страну предков? Какая причина могла бы объяснить это поспешное бегство? Колдовство Квамиса и преследования властей – увы, эти предположения выглядели неубедительно, если принять во внимание независимый характер, которым славился Биллингтон.

Старуха молчала. Где-то в глубине дома мерно постукивали часы. Кошка, лежавшая на коленях, поднялась, выгнула спину и прыгнула на пол. Старуха вскинула острый подбородок, вновь послышался ее скрипучий голос:

– Кто указал тебе путь, незнакомец?

– Я пришел сюда сам.

– Может быть, тебя послал шериф? Я заверил ее, что не имею никакого отношения к закону.