С утра, будучи с квадратной головой, Василь, предварительно договорившись по телефону, поехал к тому хмырю, который был должен ему денег за «шабашку». Но, подходя к дому, где жил этот кадр, Василь понял, что дом оцеплен, поскольку перед ним стояли военные машины и бегали люди в камуфляже.

— Что там происходит, бабушка? — спросил Василь у ротозеющей старушки, явно местной.

— А, кто его знаеть-то… Звонили, сказали, дом, мол, заминирован, кто пойметь-то — можеть, шутят, а можеть — нет. Минёры, вишь, приехали…

— И долго уже этот цирк продолжается? — спросил Василь.

— Поди, часа два. Можеть, и поболя. Жителей, вишь, повыгоняли, ждем теперь.

— М-да, — только и промямлил Василь, подумав, что невезение уже просто зашкалило. И теперь с ним был даже перебор: было уже около двенадцати, а поезд приходил в три с копейками, причём до поездки ещё нужно было и в общагу смотаться за вещами… И Василь, уже мысленно похоронив свою поездку, двинул обратно, в общагу.

Деньги он все же получил, но только около пяти, и только потому, что должник честно сам позвонил в общагу, договорился с Аликом, когда Василь сам его искал возле злополучного подъезда, и сразу после работы завёз долг Василю.

Но поезд уже ушел… Ведь Сергей, с которым он собирался вместе добираться до Поляны и который хотя бы по подробному объяснению Виктора знал туда дорогу, уехал на том самом трёхчасовом поезде и был, вероятно, уже в пути. Его сотовый отвечал заезженным голосом что-то там о полной недееспособности «абонента»…

«Как хреново-то всё складывается. Но я всё равно поеду, — вдруг упрямо решился Василь, — Главное, что деньги на билет теперь есть».

И он взял набитый ребятами рюкзак и отправился узнавать, когда будет следующий поезд, на котором можно будет добраться до станции, название которой он, к счастью, запомнил. Поезд в нужном направлении значился по расписанию в 21.30, и Василь, без труда взяв билет, решил уже с вокзала никуда не выходить, хотя до прихода поезда оставалось ещё около четырёх часов. При таком-то «везении» у него могли при входе на вокзал возникнуть неожиданные проблемы, поскольку мордовороты, стоявшие у «вертушки», даже среди бела дня, а не вечером, на него как-то странно посмотрели и потребовали паспорт. Видимо, им чем-то не понравилось его лицо.

Дожидаясь поезда, Василь сидел на платформе и думал под перестук проносившихся мимо вагонов о проходящих мимо него людях, наблюдая за ними от нечего делать. Он думал о них, как об энергетических телах, имеющих форму яиц, поскольку он знал, что, по Кастанеде, энергетические тела всех людей имеют именно такую форму. «Все мы — не более значимы в этом мире, чем пыль на асфальте. И все яйца, что ходят вокруг, даже и не знают, что они — яйца», — глубокомысленно решил Василь.