– Голова болит, а глазки плохо видят. Все расплывается.

Ее состояние напоминало приступ мигрени. Такое довольно часто случалось с колдунятами, у которых недавно открылся новый дар. С мигренью можно справиться. Нужно было просто доставить Лиззи к бабушке Мойре, и та исцелит девочку.

– Тебе становится хуже?

Лиззи пожала плачами.

– Нет, но я начинаю мерзнуть. Не люблю такой холод – он прямо хочет меня забрать.

Элори судорожно вдохнула. Вот это уже совсем не похоже на острый приступ мигрени.

Лиззи свернулась калачиком на руках у Элори.

– Не дай ему забрать меня!

Неужели на малышку подействовало что-то другое? Элори покосилась на Кевина. Шон был сильнее брата в психомагии, но Кевин лучше управлял магической энергией.

– Можешь оградить ее? Чтобы ее мозг стал защищен?

Кевин кивнул и притронулся к плечу Лиззи: та тотчас расслабилась и просияла.

– Оно ушло! Ты его прогнал!

Какое счастье! Итак, кризис предотвращен. Теперь Элори необходим совет эксперта. Она обняла Лиззи.

– Пойдем-ка разыщем бабушку Мойру. Наверняка она знает какую-нибудь историю про жуткий холод, который ты почувствовала.

Шон запрыгал по тропинке впереди них, размахивая световым мечом и сражаясь с с невидимым врагом. Элори очень хотелось, чтобы у ее подопечных больше не возникало таких проблем. Порой зарождающийся дар колдуненка выглядел поистине ужасно. Некоторые из признаков могли напугать и взрослых.

На огненную магию этого не походило, что радовало. Но холод действительно не на шутку обеспокоил Элори. Если память не обманывала ее, то резкое понижение температуры тела было связано с астральным путешествием. Элори крепче сжала ручонку Лиззи.

Неожиданно бежавший вприпрыжку Шон выронил свой меч, который, прозвенев, ударился о камни. Шон вздрогнул и посмотрел на Элори. Он был бледен.

– Бабушка, Элори! Ей плохо. Очень-очень больно.

На одно краткое мгновение все оцепенели. А потом земля содрогнулась, и Элори устремилась за Шоном. Она бежала в бешеном темпе. Огибая угол сада Мойры, она заметила, как из дверей гостиницы выскочил дядя Марк. Его лицо исказила гримаса страха.

А затем раздался крик Шона.