Мое воспитание сыграло со мной злую шутку. За непродолжительное время, что я провел на стрельбищах, я в самом деле неплохо поднаторел в стрельбе из пистолета. Тем более, что по возвращению из деревни Кайлеб подарил мне новое оружие, отправив «пукулку, которая в любой момент может развалиться в руках» «в резерв». Новый, черный пистолет произвел на меня впечатление. Никогда не увлекался ни холодным, ни огнестрельным оружием, но в вороненом «стволе» с глушителем было нечто опасное и притягательное. Поэтому к стрельбе по мишеням я подошел с душой, а не как к рутинной «обязаловке». Посему Краснов и Миронов «словили» по паре пуль в голову, не успев среагировать. Но когда в прицел попала девушка, я растерялся. Нет, никогда не был подкаблучником и не забрасывал девушек сумасшедшим количеством подарков, хотя и романтика мне не чужда. Но ударить, а тем более выстрелить не мог. Воспользовавшись этим, взбешенная девица, на ходу принимая боевую форму вампира ринулась на меня. От неожиданности, я все же спустил курок, и вампирша, так и не подумавшая сместиться с линии прицела схлопотала пулю в лоб на линии по середине между красивых злых глаз. Даже когда я стрелял прицельно, так точно у меня не получалось.

— Ты убил не девушку, а вампира, — слегка удивленно ответил Руслан. — К тому же это бывшая Воронина. Помнишь, они на фото вместе? Возможно, в ту ночь она тоже была здесь.

Если б мои руки не были заняты телом откровенно толстого Краснова, то я хлопнул бы себя по лбу. Точно, вот почему она показалось знакомой.

И все же Рус прав, я должен стать снова человеком. Мне было страшно. Я забрал жизни такого количества людей, что пожизненное заключение, окажись я на скамье подсудимых, мне обеспечено. Сначала было тяжело даже укусить человека, потом будучи совершенно не в адекватном состоянии я убил сверхов в квартире Риты, даже не знаю, сколько их было. А вот сегодня я хладнокровно из пистолета убил троих. Среди них, пусть почти случайно, но убил девушку. Что осталось от моих принципов? Что осталось от того человека, кем я был? Человека не осталось, я вампир. Моих грехов не искупит то, что я снова стану человеком, но хотя бы прекратятся охота и убийства.

— Стой, — я замер, не сразу сообразив, что Рус приказывает не мне.

Расширившиеся от страха глаза на бледном, заросшем неопрятной щетиной лице бомжа смотрели на двух живых и три трупа.

— Мужик — мужик, ну чего тебя ночью на кладбище понесло? — с мукой спросил Рус.

— Сегодня воскресенье, люди своих помянуть приходят, винца стаканчик оставят, бутербродик. Я выпью за упокой души, бутербродик съем, посплю между могилок, тут так тихо, — залепетал бомж, оправдываясь.