А девушка неожиданно остановилась, развернулась и подошла к Димке, кинув на сжимающего тюльпанный букет подростка быстрый взгляд. Вовка его до конца жизни помнил: пронизывающий, словно ноябрьский ветер, глубокий, словно омут в лесном озере, бирюзовый взгляд. А взгляд таким бывает?..

— С этим все нормально, — пробормотала девушка, отворачиваясь от Вовки.

Раздался тяжелый скрип двери подъезда, и по ступенькам легко сбежала, цокая каблучками, Катенька. У Вовки аж дыханье перехватило от того, какая она красивая: светлая кожа, черные-черные длинные волосы, а глаза?.. Мальчишка приподнялся, намереваясь подарить цветы, но так и замер: его мечта радостно повисла на шее у Димки, который сначала растерялся, а потом обхватил ее, приподнимая, и поцеловал прямо в губы. После чего пара, взявшись за руки, удалилась, оставив Вовку с тюльпанами в руке и дырой в сердце стоять посреди мокрого, грязного двора.

— Ну и семиклашки нынче, — подражая голосу восьмидесятилетней бабки, произнесла яркая незнакомка, вновь поворачиваясь к подростку.

— Так Дима в одиннадцатом, — неожиданно для себя ответил тот. — Вот, возьми, все равно… ей не нужны.

Девушка приподняла бровь, но цветы взяла.

— Так я не про того несчастного юношу, — незнакомка тряхнула головой, отбрасывая с глаз челку. — Я про тебя. Ты той девушке тюльпаны принес… Знаешь что? Давай так, если Димка будет необычно себя вести, ты мне расскажешь?

Вовка недоуменно посмотрел на собеседницу.

— Подойдешь к окну, распахнешь его и расскажешь.

— И ты услышишь? — вложив в тон побольше ехидства, уточнил подросток.

Она расхохоталась, даже смех у нее был необычный, словно апрельская капель в слишком жаркий для весны день. Снисходительно потрепала его по волосам и добавила:

— Конечно, услышу. Не сомневайся…

В комнате царил полумрак, лишь несколько закатных лучей пробивались сквозь тяжелые шторы, стремясь осветить широкий письменный стол, светлый паркет, двуспальную кровать и смятые простыни, стоящие подле кровати тапочки…

Слышно было как в ванной шумела вода, на камфорке закипал кофе, тихо гудел холодильник…

Екатерина сладко потянулась, откинув одеяло. Робкий лучик скользнул по безупречной светлой коже, высокой груди, неестественно-ярким губам. Девушка прищурилась, а потом решительно поднялась и, не став одеваться, пошла в ванную.

Дима напряженно изучал свое отражение в овальном зеркале, не понимая, что его смущает в симпатичном лице, теплых карих глазах, широких плечах… Но что-то определенно было не так, парень нутром чуял, но что именно понять никак не мог.