Они закрепили на мне пояс с черными и серебряными символами, одели на голову венок из черных дубовых листьев. Де Керадель снял с пояса черную кувалду и вложил мне в руки. Я отшатнулся от ее прикосновения, и кувалда упала. Он подобрал ее и сжал вокруг мои пальцы. Я попытался разжать их и не смог, хотя прикосновение кувалды вызывало отвращение. Я поднял кувалду и посмотрел на нее. Очень тяжелая и древняя… как и пояс… Вырезана из одного куска, из самого сердца дуба; в центре ручка, концы массивной головы тупые…

Mael bennique! «Ударяющий в грудь!» Разбиватель сердец! Я понял, что чернота его не от возраста, а от красного крещения.

Возбуждение спало. Что-то во мне поднималось из самой глубины, пыталось разорвать кандалы, шептало мне… шептало, что я должен покончить с ударами этой кувалды, что я пришел издалека, из самого Карнака, чтобы убить Дахут… и что бы ни случилось, я не должен пользоваться этой кувалдой… но должен идти дальше, идти, как я шел в древнем Исе… встретиться и даже смешаться с этим древним злом…

Де Керадель яростно смотрел на меня, адский огонь пылал в его взгляде: «Ты один из нас, Носитель Кувалды!» Дахут коснулась меня рукой, прижалась к щеке. Возбуждение вернулось, протест из глубины забылся. Но какой-то отголосок остался. Я сказал:

— Я один из вас, но кувалду не возьму. — Дахут прикоснулась ко мне снова, пальцы мои разжались, и я отшвырнул кувалду.

Де Керадель угрожающе сказал: «Делайте то, что я приказываю. Подберите кувалду».

Дахут складно, но с такой же смертоносной угрозой сказала: «Терпение, отец. Он понесет блюдо и кувшин и поступит с ними, как предписано. Он будет питать огонь. Если он владеет кувалдой не по собственной воле, это бесполезно. Имей терпение».

Он яростно ответил ей: «Ты уже однажды предала отца ради любовника».

Она спокойно сказала: «И могу снова… и что ты можешь сделать, отец?»

Лицо его побелело; он поднял руку, будто хотел ударить ее. И тут в его глазах появился страх, как тогда, когда он говорил о Силах, которые сможет вызвать и приказывать им, а она добавила «Или они будут приказывать нам».

Рука его опустилась. Он поднял кувалду и дал мне блюдо и кувшин. Мрачно сказал: «Идемте».

Мы вышли из комнаты, он по одну сторону от меня, Дахут по другую. Спустились по лестнице. В зале находилось множество слуг. Все в белой одежде и с незажженными факелами. Когда мы появились, все они опустились на колени. Де Керадель нажал на стену, часть ее отошла, обнажив уходящие вниз широкие каменные ступени. Рука об руку мы пошли по ним, слуги за нами, пока не остановились перед сплошной стеной. Де Керадель снова нажал, часть стены медленно и плавно, как занавес, поднялась.