Он сказал: «Я ничего не слышу».

— Мне не нравятся эти шутки, Рикори. Они… ужасны. И Существу в Пирамиде они не нравятся… хотя де Керадель смеется. Существо высовывается из Пирамиды… оно тянется к чану и камню жертвоприношений… Оно пьет… растет… Боже! Дахут! Дахут!

Как будто услышав, сияющая фигура подняла руку… протянула ко мне… я почувствовал прикосновение ее пальцев к своим глазам и ушам, губы ее коснулись моих. Она посмотрела на море и широко развела руки.

Выкрикнула Имя, негромко… ветер на море стих… Снова, как будто имела право вызывать… волны стихли… и в третий раз — торжествующе.

Крик волн, гром прибоя, рев ветра, шум моря и воздуха смешались в могучем диапазоне. Все смешалось в хаотическом вопле, первобытном, страшном. Неожиданно море покрылось гривами белых морских коней… армией белых морских коней… белых коней Посейдона… ряд за рядом кони устремлялись из глубины океана и обрушивались на берег.

Над более низкими возвышенностями, между скалой, на которой стояла Дахут, и вершиной, на которой стоял я, выросла стена воды, она поднималась, быстро и целеустремленно. Постепенно она меняла форму… набирала силу. Все выше и выше, на сто футов, двести футов над скалами. Остановилась, вершина ее стала плоской. Она превратилась в гигантский молот…

А сзади показалась гигантская туманная фигура, голова ее скрывалась в облаках и была увенчана молниями.

Молот обрушился, ударил по Существу в Пирамиде, по де Кераделю и одетым в красное людей с пустыми глазами, по монолитам.

Пирамиду и монолиты скрыла вода, кипящая, бьющая струями, разбивающая камни. Она переворачивала эти камни, бросала их.

На мгновение послышался нечеловеческий вопль из глубины Пирамиды, и я увидел, как Чернота, укутанная алыми огоньками, извивается под ударом молота воды. Мириадами рук бьется она в воде. И исчезает.

Вода устремилась назад. Она завихрялась вокруг нас, уходя, мы стояли по колено в воде.

Она уходила… со смехом.

Снова поднялась гора, увенчанная молотом, снова обрушилась на Пирамиду и стоячие камни. В этот раз воды зашли так далеко, что под их напором падали дубы… и снова они отступили… и снова поднялись и ударили… и я увидел, как исчез старый дом со всеми его призраками.

И все это время морская Дахут стояла неподвижно. Ее безжалостный смех покрывал рев моря и удары громящего молота.

Назад устремились последние воды. Дахут протянула ко мне руки, крикнула: «Ален… иди ко мне, Ален!»

И я ясно увидел тропу между нами. Как будто Дахут была рядом. Но я знал, что это не так, что это колдовское зрение, которым она меня наделила, позволяет так видеть.