– Любимая, – раздался голос. Эра не пошевелилась, но медленно открыла глаза. Перед ней сидел Сомерсет.

– Отчего вы не спите? – она напряглась.

– Ты не узнаешь меня, – Дилан говорил без акцента.

– А должна?

– Конечно! – улыбнулся Дилан, и сотни свечей теперь зажглись в комнате Эры. – Это же я, Заряна, я!

– Вы меня с кем-то путаете, – попыталась отшутиться Эра, но Сомерсет крепко схватил ее за плечи и встряхнул:

– Смотри на меня, любимая, смотри же! Это я!

Его лицо выражало страдания и боль, и Эра поневоле всмотрелась в темные, как омут, глаза. Отчего-то запахло предштормовым морем. Какое печальное и красивое у него лицо, затягивает и затягивает. И такое знакомое. Но она точно не знает этого человека, потому что никогда и нигде с ним не пересекалась, даже в сводках… Глаза Эры внезапно расширились от ужаса. Она отчетливо вспомнила это лицо. Император. Но это невозможно. Ее троюродная сестра Даша утверждала, что он.

– Что я? – вспыхнуло в ее разуме. – Ты думала, что я погиб? Даша сказала? Даша, моя внучка? Она жива? Невероятно!

– Отпусти меня, – с трудом попросила Эра, – не прикасайся ко мне, – ее тело словно пронзили тысячи иголок, глаза слипались. Венера чувствовала, как громко, но очень медленно начинает стучать ее сердце.

– Ты уснешь, любимая, – прошептал Дилан, – уснешь, и монахи позаботятся о тебе. Эти скалы не тронет ни ветер, ни вода, ты будешь спать беспробудно и ждать моего возвращения. Я вернусь к тебе с победой.

Порыв ветра потушил свечи, и сумрак накрыл разум Венеры, унося в невероятные и неизученные еще глубины сна.

Утром Ян обнаружил, что Сомерсет исчез. Минуту поразмыслив, Ян Вильгельмович с испуганным лицом бросился в комнату Эры – она была в коме.

Агей прилетел к вечеру, вместе с ассистентами и оборудованием. Они, так же как и Ян, не нашли ничего невероятного в состоянии Эры, но причины такого глубокого и странного сна не обнаружили. Показатели мозговой активности указывали на очень-очень глубокую, почти летаргическую фазу сна, но отчего-то мозговые межзональные различия не читались, словно что-то невидимое накрыло и спрятало мозг Эры.