— Вот моя коллекция, — сказала она.

— Да, я вижу, — ответил он.

— Я собирала это с шести лет.

Она прошла через комнату к туалетному столику. Другая женщина, думал Эрл, начала бы прихорашиваться, но для Лауры-Мэй там было лишь продолжение ее выставки.

— Любой человек оставляет что-то после себя, — сказала она Эрлу, приподнимая какой-то мусор с нежностью, будто драгоценный камень.

Перед тем как поставить вещь на место, она тщательно осматривала ее. Только теперь Эрл увидел, что весь хлам тщательно систематизирован, каждый предмет пронумерован. В ее безумии была некая система.

— В самом деле? — отозвался он.

— О да. Хотя бы обгоревшую спичку или салфетку в губной помаде. У нас служила девушка-мексиканка по имени Офелия. Она убирала комнаты, когда я была маленькой. Мы с ней играли, и с этого началась моя коллекция. Она всегда приносила мне что-то, оставшееся от уехавших гостей. Когда она умерла, я продолжила сама. Обязательно сохраняла что-нибудь на память.

До Эрла стала доходить абсурдная поэзия ее музея. В ладном теле Лауры-Мэй таился выдающийся дар хранителя и систематизатора. Не потому, что это было искусство. Но она собирала вещи, чья природа была интимной; символы ушедших людей, которых, вероятнее всего, никогда больше не увидит.

— Ты все их пометила, — сказал он.

— О да, — ответила она — От них было бы мало пользы, если не знать, кому что принадлежало, верно?

Эрл согласился.

— Невероятно, — прошептал он совершенно искренне.

Она улыбнулась. Эрл подозревал, что немногие видели эту коллекцию. Он чувствовал себя польщенным.

— У меня есть кое-какие по-настоящему ценные вещи, — сообщила она, открывая средний ящик своего гардероба, — Вещи, которые я не выставляю напоказ.

— Неужели? — удивился он.

Ящик, который она открыла, был набит мягкой бумагой, которая хрустела, пока Лаура-Мэй копалась в нем, выбирая предметы для спецпоказа. Грязная салфетка — найдена под кроватью одной голливудской звезды, трагически погибшей через шесть недель после остановки в мотеле; шприц из-под героина — беспечно оставлен неким мистером Икс; пустой спичечный коробок — принесен, как Лаура-Мэй выяснила, из гей-бара в Амарилло и оставлен здесь неким мистером Игрек. Имена этих людей ничего не говорили Эрлу, но он подыгрывал. Лауре-Мэй: издавал недоверчивые восклицания или тихо смеялся. Ее удовольствие, поощряемое слушателем, росло. Она показала ему всю экспозицию из гардероба, сопровождая каждый экспонат то анекдотом, то биографической деталью. В конце Лаура-Мэй сказала:

— Честно говоря, это неправда — будто я играла так с Офелией. На самом деле все началось позже.