– И что это была за комната?

– Стены ее были выложены плитками – тысячами плиток, – и все эти плитки покрывала затейливая роспись. Стоило войти в комнату, как мне показалось, будто я попал в иной мир. Впрочем, нет, не показалось. Я действительно попал в иной мир.

Зеффер смолк, погрузившись в воспоминания; теперь, много лет спустя, эти дивные изразцы по-прежнему внушали ему благоговейный ужас.

– И что это был за мир? – настаивала нетерпеливая Тэмми.

– Одновременно реальный и диковинный. Мир, который не могла бы породить даже самая причудливая фантазия. Он вмещал в себя небо и море, животных и птиц. Но он вмещал в себя также и ад – легкую примесь ада, которая заставляла людей воспринимать окружающее много острее.

– Каких людей?

– Точнее говоря, одного человека. Его звали герцог Гога. Он был там, на стенах. Предавался охоте, которой суждено было длиться до скончания времен.

– Предводитель всадников – герцог, – сообщила Катя.

– Это я понял, – кивнул Тодд.

– Он жил в стародавние времена. Не знаю точно, когда именно. В детстве, слушая подобные истории, не обращаешь внимания на подробности. Запоминаешь лишь суть. А суть эта состояла в следующем.

Однажды осенью герцог отправился на охоту – он делал это каждый день, ибо охота была его излюбленным занятием. В зарослях он увидел некое существо, которое принял за козла, запутавшегося в ветвях. Герцог соскочил с лошади и сказал своим людям, что сам прикончит животное. Он питал особую неприязнь к козлам и имел на то вескую причину: когда герцог был ребенком, козел лягнул его копытом. На лице герцога до сих пор сохранились шрамы, которые начинали ныть в непогоду и не давали ему забыть о своей ненависти. Возможно, он сам понимал, что ненавидеть козлов – смешно и недостойно столь славного мужа, но порой мы не властны в своих чувствах. Без сомнения, не нанеси один из представителей козлиного племени увечье малолетнему герцогу, у него вряд ли возникло бы желание собственноручно забить запутавшегося в зарослях козла. И, что самое ужасное, в тот день давняя история повторилась. Стоило герцогу приблизиться к животному, как оно, внезапно взбрыкнув, ударило его по лицу копытом. Из разбитого носа хлынула кровь, а козла меж тем и след простыл.

Герцог был в ярости. Никогда прежде он не впадал в подобный гнев. Во второй раз в жизни он не сумел совладать со столь жалкой тварью, как козел. Заливаясь кровью, он вскарабкался на лошадь и бросился в погоню, продираясь сквозь непроходимую чащобу. Его людям пришлось мчаться вслед за ним, ибо сопровождать герцога везде и всюду было их первейшей обязанностью. Вскоре они стали замечать, что лес вокруг становится все более странным и необычным. Все они чувствовали, что разумнее всего было бы повернуть коней и вернуться в крепость.