Ну и разве это плохо?

Все почему-то думают, что им перепадет что-то, благодать какая-то небесная, что ли, если они будут чтить своих мертвых, как думают живые, как должно. Как будто на небе кто-то очень наблюдательный галочки в журнал ставит:

— Вот оно, Андрюша, крестиком (православным!) — это твои добрые дела помечены. Аккурат в специальной графе «суть дела».

Я же над кладбищенскими воротами вешал бы большими буквами цитату:

«ПУСТЬ МЕРТВЫЕ ХОРОНЯТ СВОИХ МЕРТВЕЦОВ».

«ПУСТЬ МЕРТВЫЕ ХОРОНЯТ СВОИХ МЕРТВЕЦОВ».

И ставил пять восклицательных знаков!

Больше же всех на похоронах по Илье пролила слез его бывшая вторая супруга.

* * *

Тем не менее я искренне горевал.

В Доме Писателей на поминках вначале подавали хорошее вино, ликеры разные, но потом — водку.

Мне хотелось, реально хотелось, не потому, что, дескать, я повод искал, а именно хотелось залить горе. Первый и последний раз в своей жизни — залить алкоголем, чтобы не думать и забыться.

Хорошенько приняв, и уже «сопрев», публика, в общем-то приличная, начала нетрёзвые разговоры о том — о сём, но, как бы до приличия, а может и искренне, как бы всё вокруг беупокоившегося.

Мне же вспоминаются слова Ильи переданные им из Парижа по ICQ:

— Андрюха! Ты не представляешь! Хочу в Москву! Планы! Мы, Андрей, теперь и с тобой тоже, такого наворотим!