Около 7 часов вечера четверо адептов прибыли к зданию Британского музея. У черного входа их ждал главный хранитель египетских древностей Воллис Бадж, он же и провел магов внутрь. Следуя за хранителем через темные коридоры, они, наконец, прибыли к месту, где свершится, возможно, самое главное события в жизни мага — они узрят то, что недоступно профанам.

— Господа, — слегка дрожащим голосом напомнил о себе Бадж, вертя в руке ключ от запертой двери, — только из-за моего безмерного доверия к миссис Эмери, я вверяю вам эту комнату ровно на три часа. Надеюсь, в ближайшее время здесь не свершится ничего, за что назавтра я лишусь своей должности.

Всю предыдущую неделю Бадж с опаской наблюдал, как Гарднер с Беннетом вносили в музей коробки с необходимым инвентарем, как было ему сказано. Флоренс Эмери заранее известила хранителя, что на готовящемся мероприятии им будет необходимо жечь масла и благовония, после чего Бадж решил не пускать служащих музея в эту комнату ещё неделю, пока тяжёлый воздух окончательно не разойдется.

— Мистер Бадж, — успокаивающим голосом произнесла Флоренс, — мы ни в коей мере не собираемся обманывать вашего доверия и, тем более, вредить вашей карьере. Все договоренности в силе.

Бадж неохотно отпер дверь и пропустил четверых адептов внутрь. Это была одна из многочисленных комнат запасного фонда музея, у стен которой грузно стояли ящики с экспонатами, что не вписались в экспозицию египетского зала. Маленькие ушебти, пустые канопы, папирусные свитки, куски барельефов — всё это покоилось в тёмной комнате без окон. Но внимание адептов Ордена Золотой Зари приковали не они, а статуя ибисоглавого бога Тота, мирно стоящая в самом дальнем углу.

— Я вернусь через три часа. — С этими словами Бадж покинул их, прикрыв за собой дверь.

— Интересно, вареная кобра оставляет после себя едкий запах? — как бы невзначай спросил Алан Беннет, ни к кому конкретно не обращаясь. — А то, мало ли как отреагирует профессор.

— Благовония и масла для того и нужны, — ответила Флоренс, — чтобы никто никак не реагировал.

Брокер Гарднер с поэтом Рошером без лишних слов принялись распаковывать содержимое заранее принесенных коробок. Флоренс вынула тряпицу с завернутым в неё оранжевым мелом и вручила его Беннету, загадочно улыбнувшись.

Химик опустился на колени и начал старательно выводить на полу линии и круги, пока у него не получился восьмиугольник с примыкающим к нему треугольником, вписанным в окружность.

Прикрутив к столикам ножки, мужчины расставили их внутрь магического восьмиугольника на пересечениях линий. Пока Гарднер вынимал сосуды с маслом, вином и молоком с водой, Рошер расставлял свечи и благовония.