Рабочий день превратился в вечер рабочего дня, но бар еще пустовал. Никто не торопился скоротать осенние будни за стаканом холодного пива.

Разве что один-единственный посетитель.

Он появился здесь в районе четырех часов, заказал четыре порции виски с яблочным соком, по сто пятьдесят миллилитров каждая, и теперь хмуро цедил их, нервно постукивая пальцами по барной стойке. Его деловой костюм безнадежно пропитался промозглым ветром и запахом гниющих листьев, а синий в белую полоску галстук болтался на шее, словно охотничья петля.

Бармен мигом сообразил, что в общении с гостем следует проявить аккуратность. Тот по каким-то причинам отпросился с работы пораньше или вообще там не был. При этом посетитель не производил впечатления жертвы сокращения штатов, его внешний вид говорил о собранности и решительности, но вот настойчивое молчание и нервная дробь пальцами… кажется, на носу дедлайн. А может быть, уже и не на носу.

Может быть, к его виску приставлено дуло пистолета, которое напоминает о себе легким зудом.

На столике, чуть отодвинутый от посетителя, лежал его смартфон.

Посетитель время от времени пробегал взглядом по серебристому боку аппарата, но ни разу не потянулся проверить электронную почту, сообщения в соцсетях или эсэмэски. Бармену это показалось странным. Ему, к примеру, приходилось вести переписку с друзьями тайком. Под покровом, так сказать, барных кег. Иначе — штраф. Работа в баре, конечно же, не концлагерь, но начальственное «Как же вы задолбали, это невозможно терпеть, никаких „Контактов“!» имело место быть.

А чтоб вообще не переписываться с людьми… такого и представить себе нельзя.

В противоположном конце помещения, у входа, двое рабочих прикручивали к стене новенький жидкокристаллический телевизор с неприлично длинной диагональю.

Дела у них продвигались кое-как.

Первой проблемой стала неровная поверхность, затем начали крошиться просверленные для дюбелей отверстия, а «вишенкой» монтажа оказались декоративные накладки крепления: они трескались и отваливались, обнажая кирпично-красную от ржавчины сталь.

Рабочие вполголоса костерили все, до чего добирались их мысли и языки: от извечного жмотства начальства, неспособного даже гребаное крепление выбрать, до фирмы-производителя, продающей под видом товара металлолом.

Наконец монтаж подошел к концу.

Щелчок кнопки питания. Во всю поверхность экрана разлился угольно-черный фон, тщательно подобранный отделом дизайна. В центре сверкали золотые буквы.

Логотип федеральной сети баров.

— Э-ээээ… — протянул один из монтажников, — и это все? Он ничего другого не покажет? Фильма или музыки какой?