— Тебя это ни к чему не обязывает… — видя мое замешательство, продолжает Айлин. — А мне поможет кое в чем разобраться. Дело в том, что…

Будь ситуация другой, я бы придумал повод уклониться от просьбы, отшутился, стараясь не обидеть, но сейчас это было фактически ее последнее желание. Я не могу отказать ей в этом, так же, как не могу нарушить посмертное обещание Елене. Надо же так вляпаться!

Не даю ей договорить. Касаюсь руками ее лица и наклоняюсь к губам. Ее дыхание, такое горячее, пряное, волной обдает мне кожу. Когда я целую ее, меня охватывает волнение, схожее с торжеством, когда добиваешься того, о чем долго мечтал. В первый момент она не отвечает на поцелуй, но, когда мои пальцы скользят ей в волосы, оказываются на затылке, словно пробуждается. Ее губы, доселе робкие, становятся все настойчивей, горячие руки обвивают мне шею. Чувствую эйфорию, которая бывает при влюбленности. Когда теряешь голову от страсти, понимаешь, что дальше заходить нельзя, но остановиться не можешь — будь, что будет! Волнение сменяется агрессией, нестерпимым желанием обладать ей здесь и сейчас. Тело перестает меня слушаться, отдаваясь на волю инстинктов. Айлин, видя изменения в моем поведении, пугается, пытается отстраниться от меня. Но я не позволяю ей этого сделать. Разорвать на ней одежду, подчинить своей силе. Наваждение полностью захватывает меня.

«Возьми ее… Чего стесняться? Ты же все равно убьешь ее».

Эта мысль, неизвестно откуда взявшаяся в моей голове, отрезвляет получше воды, освященной серебром. Отстраняюсь от ее лица, медленно отпускаю ее, делаю шаг назад. Айлин смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в которых плещется страх. Подносит руку к дрожащим губами.

— Прости. Я увлекся… — это все, что я могу сказать ей.

— Твои глаза… — с ужасом шепчет она, вжимаясь спиной в дерево. — Они алые…

— Тебе нечего бояться, все под контролем, — говорю я, не зная, как сдержать эту лавину ярости, что обрушилась на меня. Я не могу, как прежде, смотреть на нее. Наваждение ослабевает, но не отпускает. Понимаю, что сорвусь в любой момент. И уже никакая сила воли не остановит меня — я уничтожу ее. И сделаю это с особым удовольствием. У меня больше не осталось времени на сомнения. Сейчас.

Беру ее за подбородок, ловлю ее взгляд.

— Подчинись мне.

Простейший приказ, озвученный уже тысячи раз, дается мне через усилие. Тепло ее тела, прерывистость дыхания обезоруживают, делают слабым. Зачарованная, она становится похожа на фарфоровую куклу. Зрачки расширяются, из плеч уходит напряжение.

— Каждую секунду твое сердцебиение сокращается на один удар, — внушаю я и начинаю считать, приложив два пальца к вене на ее шее. — Ты слабеешь, проваливаешься в забытье. Тебе легко и хорошо. Никакой боли, никаких страхов, только теплота и покой.