– М-да… Доверие к такому свидетелю, разумеется, падает. – Инспектор поднял голову и задумчиво посмотрел на Брауна-Смита. – Но, насколько я понимаю, других у нас нет и не предвидится?

– Почти.

– Значит, придется выяснять: мог ли он забыть, а потом вспомнить, где-то вычитать или услышать, мог ли кто-то сознательно ввести его в заблуждение и кому это было бы выгодно? В конце концов, не получал ли он сам какой-то выгоды от лжесвидетельства? Да уж, работка предстоит нелегкая.

Инспектор утер воображаемый пот со лба. А впрочем, не такой уж и воображаемый: солнце еще и не думало садиться.

– И для начала давайте уточним даты. Когда, вы говорите, были написаны эти книги?

– Флавий закончил свои «Древности» приблизительно в девяносто седьмом году. «Иудейскую войну» он опубликовал где-то около семьдесят шестого года. А Христа распяли…

Грегори замолчал и виновато развел руки.

– Друг мой, а вам не кажется странным, что нам приходится отсчитывать даты от момента рождения человека, историчность которого мы в итоге и пытаемся установить?

– Кажется, – согласился инспектор. – Однако у нас и так хватает трудностей, чтобы не изобретать себе новые, связанные с пересчетом дат.

– Разумно, – кивнул Браун-Смит. – В таком случае, Иисуса Христа распяли в тридцать четвертом году от его рождества.

– То есть за сорок с лишним лет до того, как Флавий закончил свой первый исторический труд, – подытожил Ледоу. – Вполне достаточный срок, чтобы забыть о любом происшествии.

Сангума вдруг шевельнулся и недовольно заухал. Библиотекарь поспешил к нему с новым угощением, продолжая тем временем разговор с инспектором:

– Я мог бы согласиться с вами, мой друг, если бы Флавий скрупулезно не подмечал другие, куда менее значимые события. Например, о поимке и казни всевозможных разбойников, вроде Элиазара или сыновей Иуды Галилеянина, или о разгоне очередной секты какого-либо проповедника, наподобие Февды или так называемого «лжепророка из Египта».

– А это еще кто такие? – тут же ухватился за новые имена инспектор.

– О, каждый из них достоин отдельного разговора. Но давайте не будем отвлекаться, Чарльз.

– Хорошо, а мог наш Иосиф просто не знать о Христе?

– Исключено, – замотал головой Браун-Смит, и сычик тут же повторил его движение. – Иосиф бен-Матитьяху происходил из рода первосвященников, так что кто-либо из его родственников непременно должен был присутствовать на том синедрионе, где решалась участь Христа. Если, конечно, этот совет имел место в действительности.

– Так, – уже несколько раздраженно протянул Ледоу. – А не мог ли он намеренно умолчать о Христе?