Он вальяжно помахал мне рукой, как старому приятелю, и, глядя на его умиротворенное выражение лица, я еще раз подумал о том, как мало человеку нужно для ощущения полного счастья.

«Ты забыл про шоколадку, – вновь заговорил внутренний голос. – Девчонки любят шоколадки…»

Я почесал затылок. Что верно, то верно. К вину было бы неплохо приложить что-то вкусное. Сыр или шоколадку. Но в магазине сыра не было. А на таком пекле шоколадка очень быстро превратится в липкое дерьмо. Да и возвращаться в эту парилку было неохота.

И вообще.

Мы не виделись целый год, и какая-то дурацкая шоколадка не в счет.

Я взглянул на часы. До нашей встречи еще полтора часа, но я не переживал по этому поводу. Я спокойно подожду свою любимую возле причала. Уж что-что, а ждать я умею.

Слева послышался шум подъезжающего автомобиля, и я скользнул по нему равнодушным взглядом. Отвернулся, чувствуя, как к лицу прилила кровь, а сердце, сделав сальто, подскочило чуть ли не к глотке.

Это была милицейская патрульная машина.

А в этом богом забытом местечке такая машина может быть только у одного человека. Человека, который ненавидит меня.

И этим человеком был Петр Сергеевич.

Отец Марины.

«Иди спокойно. Он тебя не заметит. Неужели ты думаешь, он узнает тебя со спины?»

Автомобиль остановился и, судя по всему, припарковался возле магазина.

– Это может быть кто угодно, – беззвучно произнес я, с отвращением чувствуя, как к мокрой от пота спине липнет футболка. – Мало ли кто… решил сюда приехать из милиции…

– Привет, Санек! – услышал я прокуренный голос и вздрогнул, узнав его. – Все бухаешь?

Раздался смешок парня.

– Жарко, дядя Петь. Вот, пивко решил…

– Ладно, ладно. Пятница сегодня. Можно.

Внезапно голос мужчины прервался, и я словно воочию увидел, как он заметил меня, запнувшись на полуслове.

Я продолжал размеренно брести по разбитой неровной дороге, машинально отмечая те или иные ростки, все-таки сумевшие пробить себе дорогу наверх сквозь толщу битума, песка и асфальтовой крошки.