– Хм… не твои заботы, придумаю что-нибудь. При желании всегда можно придумать объяснение… Да, и вот еще что. Я тут думала-думала, что же мне делать с этими документами. Уж если раньше не передала их ученым, то теперь, когда наука поставлена на коммерческую основу, подавно не стану этого делать. Может, уничтожить их, от греха подальше, а? Ты что посоветуешь?

– Знаете, вы, пожалуй, правы. Это бомба замедленного действия, вот что я вам скажу. Если их оставить, то неизвестно, когда и в какие руки они попадут, – не задумываясь, ответил я. – Тем более что у Амалии остались опасные приятели.

– Значит, решено. Сегодня займусь всеми этими делами – долго же они дожидались своего часа!

Забегая вперед, скажу – Анна Ивановна выполнила обещанное. Весной, едва растаял снег, яму возле конторы вскрыли и действительно нашли там останки нескольких десятков человек. Я, по счастью, сам этого не видел, зато газеты трубили долго. В итоге их торжественно перезахоронили неподалеку – как раз возле памятника между двумя зданиями бывшего концлагеря. Теперь там не один памятник стоит, а два. Второй меньше размерами, это скромная гранитная стела с изображением четырех гвоздик и свечи, на ней написано девять фамилий – тех, кого удалось идентифицировать или хотя бы вспомнить, и первым номером идет У. С. Савина. Остальные числятся «неизвестными». На церемонии перезахоронения мы с Костей присутствовали, она проходила достаточно торжественно, там даже батюшка землю освящал, что лично мне пришлось по душе.

Не знаю, освящение ли помогло, но больше я в шахтном дворе ничего аномального не видел. Хотя порой – редко, но бывает – слышу во сне, как цокают каблучки по кафельному полу нацистской лаборатории, и все живое замирает в ужасе. Страха уже почти нет, вместо этого пришло понимание – ведьма больше никому не причинит зла, мертвые обрели покой, но земля, где все это происходило, ничего не забыла, память места не стереть ничем. Я теперь такие вещи немного чувствую – наверное, визит в Долину Снов не прошел для меня даром.

Но это я увлекся, забегая вперед. А пока мы жили в предвкушении новогодних праздников. Поселок наш еще долго гудел о случившемся на терриконе обвале. Разумеется, все сочли это обвалом, а чем же еще? Тетя мне все уши прожужжала, чтобы я не смел больше приближаться к этому опасному месту. Да я и сам не рвался возвращаться туда, где пережил такой страх.

Однако вечером последнего дня в году, когда мы с тетей добавляли последние штрихи к праздничному столу в ожидании гостей, которых никогда не приглашали и которые всегда неизменно приходили, порой самые неожиданные, так вот, около шести часов вечера в дверь постучали.